Классный журнал

Антон Носик Антон
Носик

Пятая граффити

22 апреля 2013 17:11
Блогер Антон Носик в Советском Союзе изучал иврит, посещая подпольные семинары на конспиративной квартире. Казалось бы, все сделал для того, чтобы с чистой совестью уехать в Израиль. Но нет, остался. И теперь кажется: именно для того, чтобы в конце концов было о чем написать эту колонку в «РП».
Есть такая поговорка, приписываемая (судя по всему, ошибочно) писателю Шолом-Алейхему, творившему на языке идиш: если ты когда-нибудь забудешь, что ты еврей, антисемиты тебе обязательно об этом напомнят.
Ровно половину своей сознательной жизни я убеждался в правильности этого изречения.
В великой стране СССР, где мне довелось родиться и вырасти, как раз в пору моего младенчества поднялась вторая послевоенная волна государственного антисемитизма. Первая длилась 4 года, уничтожила Соломона Михоэлса и Еврейский антифашистский комитет, отправила за решетку «врачей-убийц», вызвала огромный вал доносов на «безродных космополитов» и могла бы завершиться отправкой всех не добитых Гитлером советских евреев на берега Биры и Биджана, если б не одна беда. Отец народов, отказавшись от помощи лучших своих врачей, долго после этого не прожил. Когда его хватил кондратий, некому оказалось назначить лечение — и в один известный еврейский праздник народы наконец осиротели, а затея с депортацией евреев за Урал со смертью Сталина куда-то рассосалась сама.
Но всего этого я, к счастью, не застал. Как и все другие попытки товарища Брежнева закосить под товарища Сталина, его антисемитская политика, пришедшаяся на мой век, вышла довольно беззубой лайт-версией травли конца сороковых. Никого не расстреляли и даже не отправили в лагеря пожизненно. Советская власть после Шестидневной войны оказалась больше озабочена демонстрацией публичного разрыва с Государством Израиль, чем расправой над своими «внутренними» евреями. Насколько я понимаю, с Израилем наша власть ссорилась для того, чтобы подружиться с арабами — и назло США, и по своим нефтяным интересам. Эта дружба в разных формах просуществовала от 10 до 18 лет, и некоторые «друзья СССР» на Ближнем Востоке честно отрабатывали долг перед старшим братом, поднимая мировые цены на нефть с помощью терактов. Переписку о том, как работала эта социалистическая бухгалтерия на крови и нефти, можно видеть в разделе иллюстраций к книге Егора Гайдара «Гибель империи» — там как раз говорится о банкротстве СССР. Из той же книжки можно узнать, что ставка на дружбу с арабами советскую экономику не спасла: в итоге именно они-то и открутили свой нефтяной крантик в самый неподходящий момент, выйдя за квоту ОПЕК и обанкротив далеких северных братьев по полной. Впрочем, к тому моменту я уже заканчивал институт.
Какой бы умеренной ни была политика государственного антисемитизма при товарище Брежневе, не стоит думать, что евреи в СССР всей этой игры престолов не заметили, наслаждаясь жизнью в тени «железного занавеса». Запрет на образование, на профессии, на поездки за границу, ограничения в карьерном росте, повышенное внимание «комитетчиков» — все это послужило привычным фоном для первой половины моей сознательной жизни. И трудно даже переоценить, до какой степени этот фон меня мотивировал чувствовать себя евреем в романтическом комсомольском возрасте. Я выучил иврит, посещая подпольные семинары на конспиративной квартире (учителя моего потом упекли в лагеря, а одного из соучеников держали в тюрьме, пока он не покаялся по телевизору в работе на «сионистского врага»). Я читал Тору и пророков в оригинале. В 16 лет я пришел получать свой первый советский паспорт и написал в анкете «еврей»…
Паспортистка посмотрела на меня странно.
— Зачем вы тут написали «еврей», молодой человек? — спросила она.
— Потому что я еврей, — ответил я первое, что пришло в голову.
— Но вы же можете записаться русским, у вас же мама русская! — настаивала паспортистка неулыбчиво.
— Мама русская наполовину. Я — на четверть. Зачем я буду притворяться?
Паспортистка задумалась, вздохнула, потом посмотрела на меня строго.
— Записавшись русским, вы сможете гораздо больше пользы принести своему народу, — сказала она.
Это была толстая советская тетка за пятьдесят, в буклях и косметике фирмы «Заря». Я не понял тогда и не выяснял впоследствии, кто она была на самом деле: еврейка, желающая уберечь «своего» от неприятностей, или просто приличный человек, из тех, что в разных исторических ситуациях помогали евреям спрятаться. Если помните фильм «Пианист», то там героя спас в Варшавском гетто офицер-нацист. Но спасенный Шпильман никак не отблагодарил своего спасителя. Я тоже ничем не мог отплатить за заботу тетке из паспортного стола. И записался евреем.

Не могу сказать, чтобы я успел из-за «пятого пункта» сильно пострадать: советская власть к тому моменту дышала уже на ладан. Конечно, мне пришлось поступать в тот единственный в Москве мединститут, куда «брали». Конечно, для поездки в свадебное путешествие в Прагу нам с женой не дали рекомендацию от парткома — пришлось ехать в Тбилиси. Но все это мелкие бытовые неудобства, которые глупо сравнивать с делом ЕАК, польскими погромами, процессами Сланского или лагерными мытарствами Щаранского. Да и мой учитель иврита, валивший лес в пермских лагерях, покуда Горбачев не поехал в Рейкьявик, пострадал реально — а я по малолетству отделался одним сознанием принадлежности, о которой никак нельзя забыть, потому что антисемиты сразу напомнят.
И я не забывал: учил иврит, ходил на разные отслеживаемые тусовки, а на «Горке» (у Хоральной московской синагоги) аккуратно избегал встреч со знакомым стукачом с параллельного потока, которого наш институт отправлял туда записывать фамилии замеченных сокурсников. По иронии судьбы, 15 лет спустя этот самый стукач скончался в Израиле, где успел сделать неплохую врачебную карьеру.
А потом случилось нечто совсем странное и непредсказуемое. Накрылся тазом Советский Союз. Сперва разрешили частное предпринимательство, потом отменили разрешения на выезд из страны, цензуру, руководящую роль КПСС… И вместе со всеми прочими реалиями Совка ушел в прошлое тот самый государственный антисемитизм, который 23 года доказывал мне правоту изречения, приписываемого Шолом-Алейхему.
Конечно, свято место пусто не бывает, и на гребне перестройки-гласности явились глазу какие-то совершенно новые антисемиты, прежде не поднимавшие своей головы. Они стали издавать какие-то газеты, устраивать сборища, продавать в подземных переходах метро всю ранее недоступную в СССР антисемитскую литературу: «Протоколы», «Катехизис советского еврея», сочинения Шафаревича, Форда и Климова… Но по сравнению с ушедшей в прошлое государственной политикой все их потуги выглядели смешно. Я никогда не видел — и по сей день не увидел — ни одной причины евреям постсоветского пространства обращать внимание на возню всех этих городских сумасшедших, которым жиды сначала свергли батюшку-царя и построили ГУЛАГ, а потом разрушили их райский СССР. В моем представлении антисемитизм — это не шуты в телевизоре и подземном переходе, а когда тебя на работу не берут, из института выгоняют, когда сажают в тюрьму за изучение иврита и фотографируют скрытой камерой у дверей Хоральной синагоги. Этот антисемитизм, «настоящий» в моем представлении, к 1990 году на всем постсоветском пространстве закончился. А никакой бытовой на смену ему не пришел. Даже если батька Лукашенко, в силу своего колхозного воспитания, по сей день верит во всемирный жидовский заговор, то этот его мистический антисемитизм не мешает никаким евреям, местным или приезжим, жить в Белоруссии и делать там бизнес, без обязанности предварительно сменить фамилию на «Иванов».
И это все, конечно, хорошо для отдельных евреев. Но, наверное, плохо для еврейства как исторической общности. Потому что как только антисемиты перестали напоминать нам о нашем еврействе, мы и сами перестали о нем особенно вспоминать. Национальная принадлежность евреев в отсутствие дискриминации редуцируется до обычного факта биографии, который в повседневной жизни имеет не больше значения, чем цвет волос или глаз.
Допустим, сам я вряд ли когда-нибудь забуду о собственном еврействе. Но вот у меня растет сын Лев Матвей (по израильским бумагам это будет звучать как Леви Метитьягу, но это он не в состоянии даже выговорить). Сын, которого я много раз возил в Израиль и который ходит в Москве в еврейский детский сад, знает какие-то слова на иврите, любит слушать колыбельную Ицика Мангера на идише, с удовольствием напяливает на себя кипу, чтобы быть «как папа».
Смогу ли я когда-нибудь объяснить моему сыну, что он — еврей и что это некая важная деталь его биографии, что-то определяющая и к чему-то обязывающая? Боюсь, что эта задача, которая на моем веку так легко давалась антисемитам, может оказаться мне не под силу. И вырастет мой сыночек гражданином мира, которому одинаково комфортно тусоваться с евреями и с индусами, жить в Гоа, в Москве, в Иеру­салиме или на Манхэттене, для которого библейский Моисей — такой же мультяшный персонаж, как Хануман, Кришна, Бен Тен или черепашки-ниндзя. Потом пройдут еще годы, и однажды Лева полюбит девушку с какой-нибудь экзотической фамилией, типа Шарма или Бондарчук, и я, конечно же, не стану ему рассказывать про галахический долг найти жену-еврейку, а благословлю его выбор, потому что ему с ней жить, а не мне. И родятся у него дети, которые будут даже не в состоянии понять, о чем я писал в этой колонке.
А все потому, что антисемиты перестали нам напоминать.
Может, стоит российским евреям сегодня скинуться на пособие товарищу Проханову в связи с потерей кормильца?

Статью Антона Носика « Пятая граффити» можно прочитать в журнале "Русский пионер" №36.
 
Все статьи автора Читать все
Оставить комментарий
 
Вам нужно войти, чтобы оставлять комментарии



Комментарии (4)

  • Arik Shmukler
    8.05.2013 18:36 Arik Shmukler
    Уважаемый господин Носик! Шпильман в реальной жизни впоследствии спас жизнь этому офицеру, свидетельствуя в его пользу на послевоенном процессе в Польше.
  • Uri Fainshtein
    8.05.2013 19:37 Uri Fainshtein
    @ Arik Shmukler . Увы, нет. Вильгельм Хозенфельд, спасший Шпильмана, умер в советском лагере.

    http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A5%D0%BE%D0%B7%D0%B5%D0%BD%D1%84%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%B4,_%D0%92%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D0%B3%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BC
  • Olesya Guseva
    13.05.2013 13:29 Olesya Guseva
    Уважаемый г-н Носик!
    Судьба распорядилась так, что у меня, как у девушки, видимо , полностью славянской, достаточно большой круг друзей и знакомых среди израильских и "советских" евреев.
    Евреи люди поэтичные, замечательные своей культурой и мной, по большей части, обожаемые.
    НО, без комментариев строгих тут не обойтись.
    Г-да евреи, до тех пор, пока Вы будете размахивать флагом, и противопоставлять себя, как нацию всем остальным нациям, пока Вы будете учить детей (которые в последствии вырастут фанатичными взрослыми), что евреи - избранный народ и соответственно превосходят все остальные народы. Народ, который дает себе право думать о себе в превосходной степени и вести себя зачастую снисходительно по отношению ко всем "остальным" не доволен волной антисемитизма? Как насчет расизма со стороны евреев?
    Нет его?

    Давайте будем честны и расскажем о расизме среди самих евреев ("арабских" и "европейских") Почемувдруг "белые" евреи решили, что они "избраннее", чем арабы?

    Видимо именно потому, что слишком велика сила противопоставления себя всему остальному миру, есть и будет место антисемитизму... к сожалению.
    С уважением,
    Олеся



  • Саша Серебряков Еврей тоскует по антисимитизму!
    Мол, перестали нас угнетать и мы теряем пассионарность, забываем свои корни.
    Какой следующий шаг? Вы начнете мечтать о холокосте часть вторая, чтобы потом снова доставать всех в мире своими стенанием и плачем?
    Такое ощущение, что вы и жить не можете без того, что бы вас кто-то угнетал. Что в первую очередь вам самим это надо, чтобы ощущать свою исключительность.
    Очнитесь г-н Носик! Печи это плохо! Антисемитизм это плохо!
    Ни вам ни вашему сыну не надо повторения всего этого, даже ради того, чтобы найти жену-еврейку.
36 «Русский пионер» №36
(Май ‘2013 — Май 2013)
Тема: Евреи
Честное пионерское
Самое интересное
  • По популярности
  • По комментариям