Классный журнал

Я выходил отсюда на свободу 29 раз. Но так и не вышел. Допустим, сегодня ко мне заходят в камеру люди из тюремной администрации и говорят: «Завтра выходишь». И так 29 раз.
История с катером и якобы избиением моряков произошла 30 декабря 2012 года. Нас задержали, а потом отпустили. И вот на следующий день мы встретились с этими военными моряками. Они нас накормили, приехали даже генералы из Пномпеня. Они все извинились перед нами за этот инцидент.
Мы сидели в ресторане. Было, по-моему, около полудня. Мы уже начали обсуждать дальнейшее сотрудничество, в частности, речь шла об охране проекта на территории, граничащей с Вьетнамом. Однако около 16:00 подъехали три машины, оттуда вышли люди, схватили нас и куда-то повезли. Нас бросили в темную комнату 5×5 м, приковали кандалами, закрыли. Новый год уже наступает. Я говорю охраннику: «Дай телефон. Заплачу за один звонок тысячу долларов». Не дал.
Меня хотели убить, отравить, отправить в дурку. Пять дней (после ареста) нас (с Баглаем и Карачинским) никто не мог найти, в том числе адвокаты. Суд по избранию меры пресечения состоялся в двенадцать ночи. Судья подсунула какую-то бумагу и говорит: «Подпишете — один год сидеть будете. Не подписываете — три». И до сих пор нет ни одного документа, почему я здесь сижу. За три месяца не было ни одного допроса. Но не в этом дело. Я просижу, но что вы со страной делаете? Вы — это собирательный образ. Над Россией сейчас смеется вся Азия. Человек не пил, не курил, наркотики не продавал, никого не убил. А его в тюрьму сажают. Меня же с моей собственной лодки хотели скинуть. Я травму ноги получил при этом. Посмот­рите видео, как меня задерживали. Вы увидите, что я не пьяный. Я — в халате домашнем со своего домашнего корабля.
Был такой великий адвокат Плевако. Он защищал однажды негра-раба, который убил своего хозяина. Было это в конце XIX века. Никто не брался, а он взялся. В суде он встает и говорит: «Дамы и господа, я вас приветствую!» 10 минут сидит молча, 20 минут, 30 минут. Судья не выдержал и обратился к нему: скажите хоть что-нибудь. Адвокат снова: «Дамы и господа!» И снова садится. Публика начала кричать. Плевако снова встает и говорит: «Дамы и господа!» Тут публика уже орет: «Выгоните его из зала!» Адвокат встает и говорит: «Посмотрите, как всего за полчаса я довел вас до белого каления. А теперь представьте, как замучил раба хозяин, что тот его убил». И представьте, как нас в эту тюрягу закинули, сняли крестики... Сегодня волейбольную сетку пришлось порезать в знак протеста, что моего друга, с которым мы пьем чай, перевели в другую камеру.
Планета обезьян эта тюрьма. И понятия «адвокат» в этой стране не существует. В Камбодже адвокат существует, чтобы взять денег у клиента, половину оставить себе, а остальное передать судье. Я сменил уже четырех адвокатов. Один из них, к примеру, заснул прямо на суде.
Условия такие здесь, что животных содержат лучше. Есть камеры, где сидят по 50 человек. Я сам сидел в такой. Каждый месяц по одному человеку там умирало. Сейчас более-менее: за три месяца никто не умер. За это время много чего удалось поменять: воду дали нормальную, электричество днем включают, Красный Крест стал приезжать. Каждая мелочь доставалась кровью и потом. Отключают, допустим, электричество днем, и как тут жару 35 градусов пережить? Я самый крутой девелопер в мире. Я наладил здесь нормальное водоснабжение, подключил электричество. Охрана теперь никого пальцем не трогает: все ходят и улыбаются.
Вчера ко мне в камеру ломились, я забаррикадировался. Меня не трогают, а вот моих друзей, которые со мной сидели в камере, отсадили. Теперь сложнее с ними общаться.
Вообще, со стороны трудно представить, что здесь происходит. Это другая планета. Они (режим красных кхмеров) убили здесь 4 миллиона человек. Но сиам — это самая развитая нация. Это энергетический и культурный центр всей Азии. Сравнить в Европе можно с Древним Римом.
Много интересных людей тут можно увидеть. Например, со мной сидит самурай из Японии. Вот только денег у них нет. Я сначала деньги просто раздавал, а потом закупил нитки: за 3 доллара сидельцы начали делать для меня фенечки на руку или на шею. Я дарил их своим гостям. Потом начальник тюрьмы запретил это производство: когда у людей появляются деньги, их становится трудно контролировать.
Меня не интересует, как вы живете в Моск­ве. Вы в Москве сошли с ума. Поэтому я уехал. Меня интересуют нормальные принципы жизни и человеческого общения. Ты смотришь на человека и разговариваешь с ним, а не думаешь, врет он или не врет. Меня уже не интересует, что у вас там будет с бизнесом. Для себя я уже все решил: действую самостоятельно, на Россию не рассчитываю.