Классный журнал

Екатерина Истомина Екатерина
Истомина

«И вы работаете у Березовского?!»

04 мая 2013 13:00
Уже когда шла работа над этим номером, главные герои которого — евреи, пришло известие из Лондона, что одним героем стало меньше. Поэтому колонка обозревателя «Ъ» Екатерины Истоминой, начавшись сценами рабочего тест-драйва, неминуемо выруливает на осмысление роли личности в истории — по крайней мере, в истории автора колонки. В общем, Березовский как живой.


Старт ралли по маршруту Красноярск—Дрокино—Козулька откладывался несколько дней. Участники автомобильной снежной схватки «Красная Сибирь» все никак не могли собраться вместе. В Красноярске было холодно: минус 32. В первый день было решено не торопиться и провести время в спортивно-питательном комплексе «Бобровый лог» на улице Сибирской. В «Бобровом логе» есть каток, лифты, динамичные трассы, однако столичных любителей привлек дорогой ресторан «Вертикаль», посвященный признанным талантам Владимира Высоцкого. На столе в «Вертикали» молча без всякой шкуры возлежал миллезимный олень, окруженный соусом из морошки. Были еще парная медвежатина, кабан натуральный, глянцевые персики, соленые грибы, серебряные ложки и пинцет для лимона. На натюрморт со всех сторон взирал Владимир Высоцкий — с совершенной бородой, сам весь в горах, уверенный и романтичный. Звенела гитара, в дым плыл армянский дудук, мы пели «День Победы». Наутро было решено не торопиться с ралли до Козульки, а провести тренировочные учения в районе аэропорта «Емельяново». Учения сводились к тому, что участникам нужно было отключить ESP и ездить как можно быстрее в ледяном желобе. Выставлялись оценки, распределялись места: автор этого дизельного сибирского сонета заняла 19-е место из 20 всех поул-позиций. Вечером того же дня отмечали победы в «Свинье и бисере» (вход напротив памятника то ли Пушкину, то ли Ленину, то ли Николаю Караченцову на центральной улице города). В «Свинье…» старались официанты. Они предложили парниковые огурцы, медовые пряники, кедровые орешки, молочных поросят с глазками, картошку с укропом. И поставили перед каждым гостем по бутылке водки «Березка».
«Почему вы поставили мне целую бутылку?» — спросила я. «А что, вам не хватит?» — присел гарсон. Вот как широк русский человек. Сузить! Сузить его, не дожидаясь перитонита.
Через сутки московские автолюбители все-таки выдвинулись в сторону Козульки. Полетели они так стремительно, что я отстала от колонны приблизительно через 20 километров. Вокруг, конечно, елки. И… медведи. Хорошо, если это будут депутаты из «Единой России». Ну а если самые настоящие звери?

Через полчаса передо мной на пустом льду остановился японский автомобиль. Из него поднялся человек в широких варежках. На нем была синяя куртка, на спине которой было написано «Космос». Я призналась, что являюсь журналистом-испытателем. Под Козулькой я случайно, наблюдаю за зимней природой, вот беда, застряла в канаве. Прошу помощи, на космос не претендую.
«А, вы журналист! И вы работаете у Березовского?» — спросила широкая варежка. Успел же Борис Абрамович наследить даже в маленькой Козульке! Ну а что же говорить о большом Дрокино… Помнит Вена, помнят Альпы и Дунай тот поющий и цветущий яркий май. Помнит сердце, не забудет никогда!
Для широкой варежки с надписью «Космос» любой журналист работал только у Березовского, именно поэтому он и был, собственно, журналистом. Борис Березовский был абсолютным входным билетом в нервный и тревожный мир прессы. Я не отрицала очевидного. Но подчеркнула: «Я уже не работаю, в том смысле, что он у нас больше не работает» (в 2008-м Березовский уже больше не являлся владельцем «Коммерсанта»). Варежка заметно расстроилась. Что-то тогда сломалось в сибирской широкой варежке. Пропало какое-то устойчивое базовое знание.
В сентябре 2003 года знаменитый британский шеф-повар Гордон Рамзи давал ужин для новых русских жителей Лондона в ресторане гранд-отеля Claridge’s. «Кабачковая рапсодия на повышенных тонах» (что-то вроде; инновационное меню мастера) растревожила аппетиты многих лондонских гурманов — уроженцев Красноярска и Воркуты, Тюмени и Кемерова. Кабачки и их светские эманации — тема для огненной субботней колонки в нашу буржуазную газету!
Высокое русское общество таинственно склонялось над тарелками в попытке соприкоснуться с овощными изотопами. Многие дегустаторы медленно курили в дорогой отель­ный фарфор: в 2003-м это было еще хоть как-то возможно — в этикетном смысле.
«А… так вы журналист! И вы работаете у Березовского?» — понимающе заулыбался брылас­тый мужчина с запонками в форме якорей. Его сестра юных лет (одетая авантажно) в этот момент рассказывала о далеких кемеровских шахтах, добавляя по-русски: «А я сегодня делаю в Лондоне свой юридический».

Я не отрицала очевидного. Но подчеркнула (пусть и мысленно), что не стоит спорить с людьми, делающими «юридический». Юридический. Адрес, что ли? Как же узок русский человек. Особенно за границей и особенно в лингвистическом плане. «Все шесть наших кемеровских шахт подписаны на “Коммерсантъ”. Знаем, читаем», — тихо рассуждал мужчина с якорями. Гарсон Claridge’s плеснул ему соуса, человек-якорь не знал, куда теперь сбросить пепел. «Петюник, в стакан не нужно», — твердо заметила его сестра, по-прежнему одетая авантажно. Она жила в Лондоне. Березовского часто видели в лифте: с кем мне ни доводилось говорить в Лондоне на его счет, лифт был элементом программы. Он выходил и входил, он вбегал, он поднимался — и лифт, и Березовский в нем. «Это, конечно, метафора домовой трубы», — сообщил бы здесь измученный структурным онанизмом представитель культурологического сообщества Сорбонны.
В тот вечер Борис Абрамович (черный костюм, белая рубашка) был с дамой. Было совершенно очевидно, что этот короткий человек в ближайшее время не собирается покидать мир большого секса.
«Борис Абрамович, вечер добрый! Вы простите, но я у вас работаю. В Москве, правда». — «Вы журналист, что ли?» — Борис Абрамович радостно заблестел своим древним верным носом. Его дама насторожилась. Пресса все-таки. Чего от нее ждать? Она ведь еще пока не представляла, чего можно ожидать от самого Березовского.
«Вы журналист! И вы работаете у Березовского! — торжествующе, как дирижер перед оркестром, закричал сам Березовский. — Есть ли жалобы, нарекания? Там все нормально, ну, зарплата, условия?.. Цензуры там нет, я знаю, я ведь и не допускаю… И мысли о ней!»
«Борис Абрамович, я человек очень маленький. Я ведь политики и социальной сферы совсем не касаюсь. Рестораны, курорты, гонки, скачки, часы, украшения. Словом, все шуршащее, журчащее — короче, дорогие удовольствия. Новый буржуазный быт, вы меня понимаете. Как писал наш поэт, постылой жизни мишура…»
«Дорогие удовольствия? Что это? И вы не в отделе политики? И даже не в отделе экономики? И даже не в отделе преступности?!!» — заволновался Борис Березовский. Было видно, что сейчас от него уйдет какое-то базовое, очень устойчивое знание. Он даже совсем отвернулся от своей дамы, которая в заметной истерике нажимала кнопки лифта. Своенравный лифт наконец-то подъехал.
Маленький владелец всей на свете прессы продолжал бушевать и размахивать руками. И что-то еще важное прокричал мне в закрывающиеся стальные двери. Я не помню, что именно (хотя надо было записать-то, дура!). Но я хорошо помню его интонацию.
Звучал он то нежно, то страстно.
Как будто Россию обнял.
Вот такое было ралли.
 
Статью Екатерины Истоминой «И вы работаете у Березовского?!» можно прочитать в журнале "Русский пионер" №36.
 
 
Читать все статьи автора 

"Русский пионер" уже в продаже. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".
Все статьи автора Читать все
       
Оставить комментарий
 
Вам нужно войти, чтобы оставлять комментарии



Комментарии (0)

    Пока никто не написал
36 «Русский пионер» №36
(Май ‘2013 — Май 2013)
Тема: Евреи
Честное пионерское
Самое интересное
  • По популярности
  • По комментариям