Классный журнал

Виктор Ерофеев Виктор
Ерофеев

Подарок чешских друзей

15 февраля 2013 13:56
У писателя Виктора Ерофеева свои отношения с кино. Правда, кино это черно-белое, немое, восьмимиллиметровое. Но при этом незабываемое. А потому что — любительское.

Самое лучшее кино — это то, которое мы делаем сами. Оно не пахнет. Для этого кино не нужен режиссер, но порой он приходит сам, никого не спросясь, распространяя о себе противоречивые сведения, а в исключительных случаях заводится кинокамера.

У нас в доме было свое кино. В нем участвовали моя мама, моя бабушка и моя няня, двадцатитрехлетняя крестьянка из села Лотошино Волоколамского района Московской области. В этом кино я играл роль пятилетнего мальчика из хорошей семьи. Папа в этом кино не участвовал, потому что он был начальником и он в это кино не помещался. Но ему время от времени об этом кино докладывали — то моя мама, то его мама, моя бабушка.

В нашем кино мама играла роль современной женщины, которая хочет сделать из меня культурного человека, но культурный человек из меня никак не получался. Я был просто куском хаоса. Окультурить меня могли разве что боги и, может быть, папа, но папа не занимался грязной работой, а в богов мы не верили и они в нас — тоже.

Бабушка в нашем кино играла роль нервной женщины лет пятидесяти пяти, чудом выжившей блокадницы, которая в припадке гнева бросалась в маму чугунными утюгами, и моя мама, придя с работы, пряталась в ванной, как в бомбоубежище. Бабушка кормила меня на убой. Она запихивала мне в рот блины, пироги, ват­рушки, пельмени, сосиски, яйца, рыбий жир — все подряд, и я превратился в большой шар с выпученными глазами, а мама кричала: «Не смейте его перекармливать!» — на что бабушка кричала: «Не смей экономить на мальчике!» Разница в ты и вы была не в пользу мамы, к тому же бабушка бросалась утюгами, и они обе за кадром по очереди бегали к папе и говорили одни и те же слова:

— Убери ее! Выгони из дома!

А мама еще добавляла:

— Я с тобой разведусь.

А бабушка подначивала:

— Разведись с ней. Ты же ее не любишь!

Папа молчал, и тогда бабушка падала на колени и валялась у него в ногах:

— Не бросай ее, не бросай ради мальчика!

Бешеный конфликт нашего кино отчасти сглаживала моя крестьянская няня, Маруся Пушкина. Когда бабушка бросалась раскаленными утюгами, они ловила их на лету и прятала в духовку. Когда мама запиралась в ванной, она, маленькая ростом, смело вставала у двери, расплас­тав руки, чтобы бабушка не высадила дверь. Днем она поддакивала бабушке, вечером — маме. Когда дело доходило до драки с полотенцами, она вставала между воюющими сторонами, и ее нещадно секли с обеих сторон. Когда же наши нервы не выдерживали, мы уползали с Марусей Пушкиной на карачках из дома гулять, и кино продолжалось в наше отсутствие.

Наконец мой папа не выдержал и достал откуда-то кинокамеру. Эта кинокамера спасла нашу гибнущую семью. Без нее мы бы все развелись или убили бы друг друга утюгами. Папа из заграничной командировки привез восьмимиллимет­ровую камеру чешского производства. Тогда, в середине 1950-х годов, это было настоящее чудо.

— Подарок чешских друзей, — объявил он. В его лексиконе слово друзья значило коммунисты. Папа привез черную вертикальную камеру с ручкой и сказал:

— Я вас буду всех снимать. А потом вы увидите себя на экране.

— А где экран? — спросил я, круглый, как шар.

— В прихожей.

Он сходил за экраном. Экран был раздвижной, на ножках. Он вытягивался из трубы, ослепительно белый, мерцающий серебряными искрами, он пах нереальной жизнью.

— Для начала я вам покажу Париж.

Он достал из коробки проектор, зарядил маленькую бобину, развернул экран и погасил в столовой свет. Мы уселись на диван, я залез на колени к бабушке, но мама забрала меня к себе, бабушка зашипела, и я в качестве трофея достался Марусе Пушкиной. Проектор застрекотал и стал показывать фильм, который папа снял в Париже. Это был черно-белый игрушечный фильм, в котором французы шли по улицам, ездили на автомобилях и лазили на какую-то высокую башню. Я подбежал к экрану, чтобы поймать их. По моим рукам бегали и прыгали французы. Я хотел их поймать, но они не давались. Бабушка стала плакать, а Маруся Пушкина — смеяться.

— Таких людей не бывает, — покачала Маруся головой. — Это вы их выдумали, — рассмеялась она моему папе в лицо.

Игрушечный фильм внезапно закончился. Он длился не больше пяти минут. Пленка билась хвостом о проектор.

— Да… — задумчиво сказала мама. — Там мальчиков не кормят на убой и никто не бросается утюгами.

Бабушка вытерла слезы.

— Володя, — сказала она, — покажи еще что-нибудь.

Папа зарядил другую бобину, побольше. Проектор вновь застрекотал с какой-то колючей нежностью. Но на этот раз вместо французов и башни появился черно-белый человечек, который надел боксерские перчатки и отправился на ринг, но ему не повезло и его быстро поколотили.

— Это тоже ты снимал? — спросила бабушка.

— Боже! Это же Чарли Чаплин! — не выдержала мама.

— Кто-кто? — спросила Маруся Пушкина.

— Он известен не меньше твоего Пушкина, — бросила ей бабушка.

— Боже, боже… — причитала мама.

— Да, Пушкин — это наш человек, — радостно согласилась Маруся.

От папы после его смерти осталось триста с лишним сереньких бобин, спрятанных в желтые пластмассовые коробочки. На пленках проплывает чужая жизнь: африканцы вырезают маски из черного дерева, цейлонцы собирают на холмах чай, американцы машут в Нью-Йорке американскими флагами. А вот родина у папы не получалась. Он категорически не хотел снимать нашу родину, и только кое-где на экране появлялся застенчиво я, а мама однажды играла в бадминтон, да и то все это было за границей. Бабушку и Марусю Пушкину мы в фильмах не обнаружили. Бабушка никогда не выезжала за границу, Маруся Пушкина — тоже. Маленькой девочкой она провела несколько недель под немецкой оккупацией и была полностью невыездной. Когда ее спрашивали, как было при немцах, она отвечала односложно, с глупой улыбкой:

— Не помню.

Но тут же добавляла:

— У них шоколад вкусный.

А если кто настаивал, она рассказывала:

— Они мою мамку голой на морозе повесили.

Из всего этого собрания трехсот любительских папиных фильмов лишь один эпизод подвергся цензуре. В этом месте сенегальцы бьют в тамтам и женщины пляшут на кривых ногах, хищно задирая цветастые юбки. На передний план выскакивает худой чернокожий с бритым черепом, с ожесточенным немолодым лицом и ослепительно белыми зубами, которых, однако, совсем немного. Он пляшет перед папой какой-то истерический танец, постепенно вгоняя себя в транс, он пляшет, отдавая папиной пленке душу; неслышные тамтамы (потому что все папины фильмы немые) подстегивают его, и в самый критический момент он выхватывает из штанов большой спелый х…й, яростно дрочит его папе прямо в камеру и в яростных муках кончает.

Папа уверял потом, что, когда он снимал этот танец, он не понял, чем занимается африканец, потому что в глазок камеры ему было плохо видно. Когда папа показал гостям фильм — обычно это делалось после ужина с курицей под миндальным соу­сом, но до лимонного фирменного пирога мамы, — гости пришли в замешательство. Среди них были двое крупных советских мастеров документального кино, один из которых снимал Арктику, а другой — войну в Испании. Я до сих пор не понимаю, как папа осмелился показывать им свою любительскую мазню. Но он показал, и гости, мужчины и женщины в темной комнате на улице Горького, пришли в замешательство. Кинооператоры вдруг сказали, что это — гениальные кадры, которые они мечтали бы сами снять. А другие гости, начальники и жены начальников во главе с белорусом, который руководил тогда всей советской культурой, скупо молчали. Наконец белорус сказал тихо:

— Так можно не заметить и снять свою жену голой…

В конце концов папа уничтожил это свое гениальное кино. Выбросил в мусоропровод. О чем долгие годы очень жалела худенькая и молодая Галина Федоровна, лучшая мамина подруга, тоже уже умершая, как и ее тоже худенькая дочка Ирочка, умершая от рака, подруга моего детства. Все кончилось тем, что в Париже у папы из машины выкрали его чешскую кинокамеру. Папа до конца жизни считал, что это дело рук французской контрразведки.

 

Статья Виктора Ерофеева «Подарок чешских друзей» была опубликована в журнале «Русский пионер» №34.

Читать все статьи автора.

Все статьи автора Читать все
       
Оставить комментарий
 
Вам нужно войти, чтобы оставлять комментарии



Комментарии (0)

    Пока никто не написал
34 «Русский пионер» №34
(Январь ‘2013 — Март 2013)
Тема: КИНО
Честное пионерское
Самое интересное
  • По популярности
  • По комментариям