Классный журнал

Дранников
Дефектор лжи
— Не смотрите на меня, не смотрите, — не то уговаривал, не то приказывал мне Андрей Маркитанов, эксперт-полиграфолог. — И отвернитесь, взгляд перед собой. На дверь глядите, а не на меня. И говорите только «нет» и «нет». Итак, вы похитили из кармана куртки пачку денег?
Увы, читатель, это было, было! Впервые в жизни я залез в чужой карман. Нужда заставила. Ах, если б не нужда! Меня застукали, поймали, усадили. И вот сижу я, весь опутанный проводами, а холеный в галстуке мужик глухим, как из колодца, голосом спрашивает:
— Вы похитили из кармана пачку денег?
« Там были деньги, вот дурак безмозглый!» — с горечью подумал я и честно ответил:
— Нет!
— Старик, — сказал мне главный редактор «РП», пронзая взглядом васильковых глаз. — Ты же умеешь и любишь врать?
— Как тебе не стыдно! — соврал я тоже на голубом глазу.
— Вот и хорошо. Посидишь на детекторе лжи. Расскажешь, что это такое, и попытаешься детектор обмануть. Ты сможешь! Для тебя это семечки — после того, что ты уже сделал в жизни. Только поклянись, что сдашь заметку вовремя. Ну правда!
— Как тебе не стыдно! — вновь соврал я, да так искренне, что сам себе поверил.
Я врал всю свою сознательную жизнь. Конечно, не так феерически, как партия и правительство, а так, по мелочам. Иногда — чтобы лучше выглядеть в глазах других, иногда — не желая расстраивать близких, а порою — чтобы вызвать состраданье и любовь. Да мало ли у нас поводов для вранья.
Мы врем всегда, мы врем везде, до финишного вздоха. В любви, в политике, в труде, но разве это плохо? «Нехорошо», — сказали пуритане-американцы и лет сто назад придумали детектор лжи. Такой аппарат, который якобы всегда знает, врешь ты или нет. И вот теперь мне предстояло с ним сразиться. И какие проблемы? Чтобы старый лгун со стажем не оболгал электронную коробку?
Набрал в «Рамблере» «детектор лжи» и, к моему изумлению, увидел множество сайтов, предлагающих российским гражданам проверку на детекторе лжи. Я и не предполагал, что в своем недоверии друг к друг мы так сильно продвинулись.
Я медленно кликал по сайтам, пока не наткнулся на вызывающе красивое название: «Академия детекции лжи». Это уже серьезно. Я кликнул, двери академии распахнулись, и с экрана на меня уставилось лицо довольно молодого человека. С румяными щеками, пухлыми губами и с такими добрыми, лучистыми глазами Айболита, что я сразу понял: такому не соврешь. В такие глаза хочется говорить правду. Тем лучше. Тем приятнее обмануть.
«Наш эксперт Андрей Маркитанов тестирует звезд для телевизионной передачи «Детектор правды», — рекламировала академия свою звезду. Дальше я прочитал, что специалисты академии могут определить виновного с точностью до 97 процентов. И что суммарно ею было проведено более четырех тысяч проверок с помощью полиграфа (детектора) и 72 процента проверок дали признательные показания подозреваемых.
А заканчивалась страничка сайта совершенно потрясающими словами: «За свою работу мы несем уголовную ответственность, поэтому результат гарантируем не только своей репутацией, но и собственной свободой».
Они не оставили мне выбора. Если люди так рискуют, я должен идти к ним.
…Человек с глазами Айболита долго вел меня по длинному пустому коридору нового здания бизнес-центра. Зловещий хай-тек. Глухой стальной лифт, металлическая дверь и широченная улыбка Андрея Маркитанова:
— Ну вот мы и дома.
Если это дом, то очень необжитый. Три скромных комнаты, несколько черных письменных столов, немного черных стульев и пара рабочих кресел — вот и вся меблировка академии.
— Да вы не сомневайтесь, — продолжал приветливо улыбаться человек, тестирующий звезд. — Самая настоящая Академия детекции лжи. Вот видите диплом, — и он показал на подоконник, где стоял в черной рамке большой и красивый диплом. — А что касается обстановки: служенье истине не терпит мишуры.
«Хорошо сказано, — подумал я, — надо бы запомнить».
— Здесь нет ничего, — сказал он, — что может отвлечь ваше внимание. Ни картин, ни телевизора, ни ваз с цветами. Даже стены покрашены в абсолютно нейтральные пастельные тона. Полиграф — штука чрезвычайно чувствительная. Впрочем, как и наше сознание.
— А вам известно, что вы похожи на доктора Айболита? — брякнул я.
В его глазах застыло изумленье.
— Впервые о подобном слышу. Хотя я действительно доктор. Только не ветеринар, как Айболит, а педиатр. А вот мой тезка Андрей Попов — он из органов. Работал в милиции. Познакомьтесь, — и эксперт показал на человека, неслышно вошедшего в комнату.
Точно, из органов. Сухощавый, жилистый человек с выправкой кадрового военного протянул мне крепкую руку, тонкие губы вымучили улыбку:
— Андрей Алексеевич Попов, эксперт-полиграфолог.
— Дранников Валерий Джемсович, — я щелкнул каблуками, — корреспондент журнала «Русский пионер». Получил задание обмануть детектор лжи.
Обычная картина: добрый и злой следователи. Но в своем заливистом смехе они вдруг стали поразительно похожи. Я обиделся. Они продолжали хохотать.
— Вообще-то, — отсмеявшись, сказал Андрей Маркитанов, — ничего неожиданного для нас в вашем задании нет. Мы каждый день сталкиваемся с попытками обмануть детектор. Другое дело, у вас ничего не выйдет, вы провалите задание. Но это уже проблемы редакции.
— Вы хотите сказать, что я не обману вот это! — воскликнул я, тыча пальцем в маленькую, размером десять на пятнадцать сантиметров черную коробочку, скрепленную тонким проводком с нетбуком. — Тоже мне — ящик Пандоры!
Я понятия не имел, на что способна коробка, но смех экспертов разозлил.
— Скажете тоже — ящик Пандоры. — Маркитанов поднял коробочку со стола и нежно погладил. — Полиграф, наоборот, борется с социальными болезнями. Он скорее, — Андрей задумался в поисках слова, — луч света в темных глубинах человеческого сознания. Наш фонарик, который освещает путь к истине. А если вы сомневаетесь в его возможностях, то, значит, не знаете, на каких принципах он работает. Ведь это так?
Я мог соврать, ведь мне не привыкать. Сказать, что мне, конечно, все известно. Но глаза бывшего педиатра смотрели с такой невыразимой добротой, что врать им было невозможно.
— Увы, действительно не знаю.
— Тогда слушайте, — довольно сухо сказал бывший милиционер Андрей Попов, поправил галстук записного лектора. — Детектор лжи, или полиграф, фиксирует психофизические процессы, которые происходят в вашем организме во время проверки. Предположим, вы совершили какое-то деяние. Неважно когда, вчера или много лет назад. В вашем мозгу, в том отделе, который ведает памятью, навсегда отложился след о нем. Мы называем его — идеальный след. Потому что можно стереть отпечатки пальцев, уничтожить свидетелей, но след в мозгу не уничтожишь. Он действительно навсегда. И потому он идеальный. И вот когда мы, эксперты, своими вопросами, часто даже отвлеченными, подводим вас к этому следу, вы, а вернее, ваши психофизиологические процессы приходят в состояние стресса. И проявляются уже иначе, чем обычно. Что детектор и фиксирует.
Например, кожно-гальваническая реакция. Детектор измеряет разность потенциалов электрического сопротивления между двумя участками кожи. А в момент стрессовой ситуации величина кожного сопротивления может меняться чуть ли не вдвое! Точно так же вас выдадут в стрессе пульс, артериальное давление, ваше дыхание. Детектор просто улавливает все эти изменения по пяти позициям и на экране дисплея отображает их в графиках.
— Как кардиограмма?
— Похоже, только графиков больше. А мы их расшифровываем. И тогда наступает момент истины. Поэтому ваше задание в принципе невыполнимо. Вам не удастся обмануть полиграф. Нельзя обмануть самого себя. Любому вашему деянию, хорошему или плохому, есть надежные свидетели. Их не купить, не уничтожить: это ваши кожа, пульс, артериальное давление, мышцы и дыхание. И, безусловно, идеальный след. Пока вы живы, вам от них не скрыться. Надеюсь, я понятно объяснил?
— Понятно, понятно.
Лекция бывшего мента показалось мне довольно убедительной. Особенно рассказ об идеальном следе. Значит, в голове у каждого человека необъятное хранилище идеальных следов. Всего того, что в жизни натворил. Неосмотрительно природа поступила.
Вечно носишь с собой всякую дрянь. Которую забыть и растоптать. Но нет: живи и помни.
Непонятно только одно: почему же такой замечательный прибор так долго был у нас в загоне? Почему и сегодня большинство россиян знает о нем лишь понаслышке, из американских детективов?
— А это вопрос не по адресу, — засмеялся Маркитанов. — Первопричина, я думаю, в том, что появился он в проклятой Америке, где человек человеку волк. Недаром фамилия отца современного полиграфа — Килер. Только в 92-м году появилось указание нашего МВД «О правовом и нормативном обеспечении использования полиграфа в системе МВД». Со многими оговорками, но его признали и у нас. Вот только закона о детекторе все нет. Хотя его проект давно лежит в Госдуме.
— Стоп, господа! Так, может, хорошо, что полиграф пока что вне закона? Сами пишете в интернете — можете определить виновного с точностью до 97 процентов. А три процента — их куда? Это в прогнозе погоды допускается погрешность в три процента. Обещали перистые — пришли кучевые. А тут, между прочим, люди. Кстати, — осенило меня, — вам не кажется, что ваши три процента напоминают наручники?
Эксперты задумались.
— Похоже. Только что вы так разволновались? Мы же не выносим приговоры. Наше дело — провести тестирование и дать квалифицированное экспертное заключение. А уж как поступит с ним заказчик — не наша забота.
— И много у вас заказчиков?
Эксперты переглянулись.
— Пока не жалуемся, — постучал по столу Маркитанов. — Иногда к нам обращаются правоохранительные органы, но чаще компании, бизнесмены, отдельные граждане. Что мы предлагаем? Отборочные проверки при приеме на работу. Какой руководитель не желает знать, кого он к себе нанимает? А вдруг соискатель — наркоман и алкоголик. Проверка увольняемого персонала. Может, вы поторопились, обвинили сгоряча. А человек невиновен. Затем, служебные расследования, проверки сделок с повышенной степенью риска. Защита компаний от противоправных действий персонала. Наконец, проверки домашней прислуги, телохранителей, гувернеров.
И все же я никак не мог поверить, что человек, венец творенья, Монблан коварства, хитрости и лжи, не сможет обмануть коробку из пластмассы. Есть же способы, наверняка есть!
— Конечно, — вновь заулыбался Айболит, — есть множество способов противодействия детектору. Но мы вам о них не расскажем. Вдруг ваши читатели воспользуются этими знаниями. А нам, экспертам, лишняя морока.
— Наш читатель, — возмутился я, — кристально честный человек. И ему незачем противодействовать истине!
— Хорошо, хорошо. Почти что убедили. Как я сказал, есть множество способов противодействия детектору. Механические, химические, фармакологические, психические, поведенческие. Достаточно?
— Недостаточно. Огласите весь список.
— Не выйдет. Для этого вам надо позаниматься на курсах полиграфологов при нашей академии. 21 день, 45 тысяч рублей. Бесплатно приведу лишь два примера. Механический способ: при вопросе, который вам не важен, сожмите мышцы ваших ягодиц. Полиграф немедленно отметит реакцию. Или из области психических способов: во время тестирования представьте себе волнующий образ. Который не имеет никакого отношения к вопросу. И снова полиграф заметит реакцию.
Только на то мы и эксперты, что все эти бесчисленные уловки давно изучили. И спокойно отличаем ложную реакцию от реальной. К тому же, если эксперт видит, что человек сопротивляется, тем более есть смысл с ним работать. Что невиновному скрывать?
Ну ладно, что-то рассказали. Запомним и употребим. А там посмотрим, сможет ли наука святую ложь от правды отличить.
— Я готов, господа, приступайте к дознанию.
— Так уж и приступайте. Вы вначале вот эту бумажку подпишите, — и Андрей Попов протянул мне какой-то листок. — Мол, вы совершенно добровольно соглашаетесь пройти тестирование на полиграфе. Только добровольно, иначе нельзя.
— Конечно добровольно. По заданию редакции.
И я размашисто расписался. Меня усадили в рабочее кресло, грудь стянули двумя узкими эластичными поясами, такой же пояс крепко сжал мне лоб. На пальцы левой руки надели тонкие напальчники с металлическими пластинками внизу. И я был весь опутан проводами — доносчики тянулись к полиграфу.
— А пластиночки мы вам поставили золотые. Золото не окисляется, а значит, нет помех. Да вы расслабьтесь, сядьте поудобнее, спокойно свесьте пальцы со стола.
Золотые поставили, уважают старика. Все-таки хорошие ребята эксперты. Даже неловко их обманывать. Но надо. К бою! Я готов. Андрей Маркитанов взялся за нетбук.
— На что будем тестировать?
Вот те раз. А я и не подумал. Легенды нет, а тоже мне — готов.
— Придумайте сами что-нибудь.
— А хотите, — на губах Андрея появилась нехорошая улыбка, — мы выясним, изменяли вы своей жене или нет. На днях, лет пять назад, — он внимательно посмотрел на меня, — хотя, возможно, десять.
Неужели они полагали, что подобная провокация приведет меня в состояние стресса?
— Знаете, господа, такая подробность уже не интересна ни моей жене, ни мне, ни вам. Придумайте что-нибудь получше.
— Ну хорошо. Хотите, мы узнаем, как звали вашу маму? Вы назовете нам пять имен-отчеств, одно из которых будет принадлежать вашей матери. А мы после проверки назовем его с абсолютной точностью. Устраивает?
— Устраивает, — я слегка смутился.
Мама. Когда в последний раз я вспоминал ее? Наверное, во сне, но сны мои бесследны. Тридцать с лишним лет нет со мною мамы. И если бы не фотография в горке, на которую изредка взглянешь, образ мамы вспоминается с трудом. Анна Давыдовна. Мама. Хотя бы имя пусть останется со мной. И не фига случайным экспертам знать его.
— Готовы? Называйте имена.
— Ирина Петровна, Тамара Борисовна, Лариса Сергеевна, Анна Давыдовна, Сара Исааковна.
Маркитанов записывал за мной.
— Как я понимаю, из пяти имен четыре для вас ничего не значат?
Я кивнул. И обманул эксперта. Третье имя значило для меня довольно много. Моя жена звалась Ларисой.
— Когда я скажу: «Начинаем тестирование», расслабьтесь, не смотрите на меня и отвечайте только «нет». Начинаем тестирование. Вашу маму зовут Ирина Петровна?
Ириной Петровной звали школьную математичку, воспоминаний никаких, кроме переэкзаменовки по алгебре. Нет.
— Вашу маму звали Тамарой Борисовной?
Никаких ассоциаций. Нет.
— Вашу маму звали Ларисой Сергеевной?
Вот тут, ребята, приготовьтесь. Я бы хотел, чтобы эта простая, красивая, русская женщина была моей матерью. Вытирала сопли, давала подзатыльники, отводила за руку на работу, приберегала вкусненькое, наливала рюмку. Я очень люблю эту женщину и часто говорю ей «мать». С другими разными словами.
Я скосил глаза: Маркитанов уткнулся в дисплей.
— Нет! — воскликнул я и предпринял попытку механического противодействия: попытался сжать ягодичные мышцы. Мой студень даже не пошелохнулся.
— Вашу маму зовут Анна Давыдовна?
— Нет, — отрезал я бесстрастно, уняв и тремор, и дыхание, и пульс. Я был спокоен словно Будда.
— Вашу маму зовут Сара Исааковна?
— Конечно нет, — сказал я с отвращеньем.
Маркитанов снова уткнулся в дисплей. Андрей Попов склонился над ним. Минут пять они разглядывали графики и о чем-то шептались. Потом развернули нетбук ко мне. На экране тремя длинными горными цепями протянулись графики.
— Смотрите, — палец Попова заскользил по цепям, — на два первых и последнее имя у вас вполне обычная реакция. На Ларису Сергеевну, — палец остановился на высоком, изящном зубце, — вы попытались оказать противодействие. Чтобы заставить нас подумать, что вашу маму зовут именно так. Не вышло. Потому что рядом, на имени Анна Давыдовна, глядите, какая вершина. Намного больше, шире, грандиозней.
— Но я же был спокоен словно Будда!
— Вы-то были спокойны, но ваш идеальный след заволновался. Это как землетрясение: снизу незаметно, на поверхности — цунами. Итак, вашу маму звали Анна Давыдовна. Верно?
Я согласился, только не смирился.
— Знаете, конечно, впечатляет. Но хочется чего-то посильней. С поступком, драйвом, криминалом. Давайте, я у вас чего-нибудь украду.
Они переглянулись.
— Отлично, — одобрил бывший мент. — Крадите. Я сейчас загляну в прихожую, положу в карман своей куртки, черная такая, кожаная, несколько вещей и выйду в коридор. У вас в распоряжении несколько минут.
…В прихожей темнота, как в подземелье. Споткнулся, чуть не грохнулся, пошел. Нащупал вешалку, какое-то пальто, шарф, плащ, а вот и эта куртка. Впервые в жизни совершаю кражу, и, знаете, чуть-чуть не по себе. Рука скользнула в карман — пусто. В другой — вот там что-то было. Я схватил первое попавшееся, твердое и прямоугольное, засунул быстро в брюки и вернулся в комнату. Пока Маркитанов возился снова с детектором, успел взглянуть, что я там украл. Это была белая компьютерная флешка.
— Итак, — строго сказал вернувшийся Попов, — условия таковы: я знаю, что лежало в кармане, но мне неизвестно, что вы похитили. А вы похитили — не отрицайте. Вы неопытный вор, вас тут же повязали. Поэтому я спрашиваю: вы украли мобильный телефон?
— Нет.
— Вы украли ключи от автомобиля?
Зачем мне его ключи, я и водить-то не умею.
— Нет.
— Вы украли компьютерную флешку?
— Нет.
—Вы украли пачку денег?
Там были деньги! Лох, а не ворюга!
— Нет.
—Вы украли золотые часы?
Какой дурак, куда я торопился! Золотые часы, мечта всей моей жизни. Но то одно, то другое, денег никогда не хватало. Поэтому я вообще не ношу часов — зачем? Сейчас они повсюду. В компьютере, в мобильном телефоне, на телевизоре и то теперь часы. Но золотые, массивные «Картье», «Патек Филипп», «Ролекс» — это уже не приборы для определения времени. Это само время, не упущенное тобой. Какие там психические противодействия? Создание волнительного образа. И он возник: объемно, ясно, зримо. Рука господина Ресина с золотыми часами за миллион долларов. Как упоительно смотрелись часы, как я любовался ими, как хотел такими обладать.
— Нет!
На этот раз эксперты совещались дольше. «Флешка», — тихо доносилось до меня. «Часы», — «Знаешь, может ты и прав. Слишком характерно выражено». Минут через десять, в пятый раз поползав по горам, Андрей Маркитанов тихо сказал:
— Вы похитили золотые часы Андрюши.
Йес! Я все-таки сделал их! Я победил детектор. Несбыточная мечта оказалась сильнее, пробудила к жизни такие страстные реакции моего организма, что даже полиграф, и тот поверил. Мечтайте, граждане, мечтайте.
— Флешка! — И я вытащил их брюк прямоугольную пластмассовую штуку.
— Мы сомневались, — нисколько не конфузясь, сказал Маркитанов. — Но ваша реакция на часы показалась сильнее. Ну что же, вы попали в три процента вероятных ошибок.
— Они так похожи на наручники, эти три процента. За флешку наш гуманный, справедливый суд мне дал бы год условно, а золотые часики — уже срок.
Из академии я вышел торжествуя. Значит, можно обмануть и детектор лжи. Только врать надо вдохновенно, врать так, как врешь своей любимой. И тогда даже самый совершенный полиграф может поверить.
— А знаете, — сказал мне на прощанье Маркитанов, — человек не может не врать. Если он перестает это делать, ему надо бежать к психиатру.
Нет, мне туда не надо.
Статья Валерия Джемсовича Дранникова «Дефектор лжи» была опубликована в журнале «Русский пионер» №14.
- Все статьи автора Читать все
-
-
01.02.2018Отморозки будущего 3
-
28.03.2012Неуправляемый 0
-
Комментарии (0)
-
Пока никто не написал
- Честное пионерское
-
-
Андрей
Колесников334Февраль. Анонс номера от главного редактора -
Андрей
Колесников1 5416Доброта. Анонс номера от главного редактора -
Андрей
Колесников1 7408Коллекционер. Анонс номера от главного редактора -
Полина
Кизилова8349Литературный загород -
Андрей
Колесников11858Атом. Будущее. Анонс номера от главного редактора
-
- Самое интересное
-
- По популярности
- По комментариям