Классный журнал

Екатерина
Истомина

Классика в запое

Утро 5 сентября 200* года выдалось в Будапеште солнечным. Рузвельт-сквер гудела клаксонами. Дунай, словно император Франц-Иосиф усами, шевелил волнами. Венгерская столица, «балканский Париж», аплодисментами встречала участников ралли классических автомобилей по маршруту Будапешт–Вена–Прага.

Сами участники ни шатко ни валко держались машин. На их внутреннем и внешнем облике сказывался ужин накануне. Обычная венгерская программа — гуляш, токай, Брамс.

Старт был назначен на 8.35. Все были в сборе, и только один автомобиль оказался сиротой — зеленый Jaguar XK 120 C. Лишь штурман Jaguar XK 120 C (я в роли «одинокой русской мисс») находился у указанного болида. Пилота не было.

Через полчаса сотрудникам ресепшн отеля Four Seasons Gresham Palace удалось разбудить, собрать, умыть и выставить вон из гостиницы некоего Эндрю Гамильтона.  Это был пилот, с которым мне предстояло ехать до Праги. Это был сын знаменитого Дункана Гамильтона, девятикратного участника 24 Heures du Mans.

Гамильтон выиграл гонку лишь однажды — в 1953-м. Единожды чемпион Гамильтон не печалился о своей судьбе (не английское это дело), а коллекционировал болиды. Этуалью в его гараже являлся зеленый приплюснутый бензиновый зверь Jaguar XK 120 C. Именно на нем Гамильтон в паре с пилотом Рольтом победил на кольце Сарте. Дункан Гамильтон не ограничивал себя автомобильной тематикой. Он собирал и летающее железо. В его ангаре тосковал по небу участник битвы за Британию Spitfire, легендарный истребитель 1930-х годов с мотором, сделанным в Rolls Royce. Дункан Гамильтон умер в почтенном возрасте, завещав нажитое годами железное барахло своему единственному сыну Эндрю. Напрасно.

К моменту нашего знакомства на ралли Эндрю был рыхлым, седовласым, с отвисшими щеками и большим пупырчатым красным носом господином. Годков ему было около 50.

Он сел в семейный мемориальный автомобиль, завел его и затравленно огляделся. Взглядом Эндрю нашел меня. «Ты кто?» — спросил он испуганно. Так обычно крепко выпивший накануне мужчина спрашивает женщину, которую утром обнаружил рядом с собой в постели. «Я штурман», — сказала я. Эндрю облегченно кивнул. Мы почти на цыпочках, с черепашьей скоростью, поехали вслед за колонной остальных участников. Несмотря на то что нам удалось встрять в течение ралли, Эндрю продолжал нервничать. Эндрю било самое жестокое похмелье, но он молчал, боясь сознаться миру в пороке. Я почувствовала, что должна помочь ему сделать необходимое признание.

«Как провели вечер?» — элегантно начала я. Эндрю расправил брови и приподнял веки: «Интересует сколько? Две белого, две красного, бутылка шампанского, бутылка виски. На двоих».

«Надо опохмелиться, мы в России всегда так делаем», — заявила я. «Где, где это сделать-то? Не в Россию же ехать!» — взвыл сын чемпиона 24 Heures du Mans.«Поворачивайте с проспекта Андраши через два поворота налево, там есть кабак, который работает круглосуточно. Там нальют». «А как же наше ралли?!» — вдруг вспомнил, зачем он, собственно, здесь, Эндрю. «Я же штурман и беру все на себя. Поворачивайте!»

Скоро одухотворенный Эндрю уже сидел на скамейке. В руке он держал стакан, до краев наполненный крепкой коричневой сливовицей. Эндрю подставлял лицо солнцу, грел зеленые бока и Jaguar XK 120 C. Им было хорошо. От ралли мы отстали.

 К ночи мы добрались до Вены. На границе Венгрии и Австрии (полосатая будка, сонный пограничник) Эндрю в целях конспирации закурил сигару, чтобы от него не разило коричневой сливовицей.

В Вене мы отправились с Эндрю на бал в Хофбург-палас (бал с оркестром Венской оперы давали устроители ралли). Я пришла в отель в два ночи. Где и сколько был Эндрю, не знал точно и он сам. При помощи горничных отеля Sacher Palace мне удалось разбудить пилота в 9 утра — нам нужно было срочно ехать в Прагу. Эндрю навалил себе на голову подушек. Горничные стали у его кровати со швабрами как часовые.

«Сын чемпиона! Вставайте! Нужно ехать в Прагу! Ралли не ждет!» — кричала я. «К черту чемпиона! Папаша был козел! К черту ралли! К черту Прагу!» «Эндрю, если ты встанешь тотчас же, я налью тебе виски из мини-бара. Твой вкусный утренний сок! Вставай, мой darling!» — пела я. Горничные, словно кремлевские курсанты, были наготове у кровати Эндрю. Приманка сработала. Эндрю высунул из-под подушек большой пупырчатый красный нос. Нос сказал: «Дамы, я британский джентльмен. Я не могу одеваться в присутствии леди». И через полчаса часа наш трясущийся экипаж уже достойно выруливал на венскую Opera Ring. От ралли мы снова отстали.

Дорога наша спорилась. Солнце светило, Эндрю пыхтел сигарой, я следила за картой, драндулет Jaguar XK 120 C весело попукивал на ухабах. Мы остановились в чешском местечке Бистрище, чтобы пообедать в харчевне. Нам дали тушеной капусты и жареную утку. Гостеприимно предложили выпить, не рассчитывая, впрочем, что мы согласимся. Я отказалась. Эндрю решил не обижать хозяев. Он выпил. Давали шнапс. Несколько сортов. Эндрю попробовал все восемь. К концу дегустации он едва мог встать из-за стола. Опасно пританцовывая, Эндрю подошел к  болиду. Мы осторожно  поехали в сторону местечка Бенешов. До Праги оставалось 70 километров.

У Бенешова мы свалились в канаву. Канава была грязная, на ее дне плескалась вода. ДТП немного отрезвило Эндрю. Он выругался. «Надо искать трактор», — сказал он и прилег на обочине. На наше счастье мимо шел обоз. На телеге сидели люди. «Катастрофа, пани, боже… » — запричитали они. Переговоры пошли на русском языке, так как крестьяне учи­­­­ли его в школе. «Есть у вас трактор?» — «Пани, трактор есть!» — сказал главный крестьянин. «Гоните сюда!». Через два часа приехал советский трактор. Он вытащил болид, пока Эндрю храпел на обочине. Главный крестьянин растолкал его. Предложил выпить грушовки из фляжки. Эндрю не отказался. «Заклинаю тебя памятью отца-чемпиона! Прекрати пить!» — закричала я, понимая, что британский джентльмен может остаться с чешскими крестьянами до утра. Эндрю вытащил из кармана черно-белую фотокарточку. Это был портрет Дункана Гамильтона, победителя 24 Heures du Mans1953 года. «Дарю!» — сказал он.

Статья Екатерины Истоминой «Классика в запое» была опубликована в журнале «Русский пионер» №4.