Классный журнал

Анна
Николаева

Двое

Запах сирени кровоточил в крохотном внутреннем дворике. Воздух чадил усталостью и маялся от жары. Мои окна смотрели в сад. Каждый вечер я выходила на террасу, садилась на пол. Теплая плитка. И в темноте бродила по закоулкам приятных воспоминаний. Жизнь здесь текла медленно, бессмысленно и тихо. Поэтому претензий к жизни не было никаких. Пересоленный завтрак с густым кофе, холодное море из слез и прожорливые помидоры доведенного до отчаяния красного цвета.

Я и еще несколько постояльцев гостиницы уже вторую неделю отдыхали на берегу Эгейского моря в маленьком отеле, где-то на юге маленького греческого острова. 

Никого из тех, кто жил рядом, я не видела: нам удавалось держать дистанцию и не переходить на личности. Думаю, все в этом отеле по какой-то очевидной для каждого причине приехали на остров ровно для того, чтобы держаться подальше от общения со случайными знакомыми. Интуитивно мы выбрали даже разное время на пляже. Они бывали там рано утром, а я —  поздним вечером. Иногда я видела их вдали. Какие-то взрослые, какие-то дети. Разговоры вполголоса, приятный смех, звенящий эхом. Мне нравилось думать, что они привидения, которые живут совсем рядом, но в другом мире и лишь изредка задевают мою кожу шлейфом забытого времени, где они когда-то жили такие же, как и я: живые.

Первый раз я услышала их совсем близко ночью. Они разговаривали в саду, прямо напротив моего окна. Я сидела на полу на террасе. Темно. Они не видели меня, а я их слышала. Они разговаривали странно. На одном со мной языке, но на языке, существующем только между ними. Я обратила внимание на то, что они никогда не задавали друг другу уточняющих вопросов, не переспрашивали, не сомневались. В какой-то момент мне даже показалось, что это говорит один и тот же человек, разучивающий разные роли для моноспектакля. Но их было двое. 

Я слышала их разговоры четыре ночи подряд. Мне не было стыдно подслушивать. Я не знала этих людей, и в моем тайном свидетельстве не было никакого умысла. Мне нравилось, как они говорили, нравилась их история, в которой, в отличие от меня, они, казалось, не видели никакой трагедии. Про себя я комментировала их беседу и думала, что на их месте я была бы куда более эмоциональной. Мне казалось удивительным, как спокойно и легко люди могут относиться к обреченности не быть вместе. Они обсуждали жен и мужей, говорили о детях, о покупке квартиры и планах на зимний отдых, и только иногда, совсем редко они говорили о своих отношениях. Какие-то отрывки из этих разговоров запомнились. 

— Сколько ты денег заработал тогда?

— Около десяти тысяч. Я не помню точно, это было почти двадцать лет назад.

— Мы могли бы целый год снимать квартиру на бульваре, как мы хотели.

— А в итоге мы всё потратили за неделю в Марокко. 

— Сейчас у нас нет даже этой недели...

— Мы живем в одном городе, и это много.

— Ты считаешь, для нас может быть чего-то много?

Он промолчал.

— Ты нашла фотографии?

— Да, и я теперь не знаю, что с ними делать. Родители там не похожи на себя. Может быть, просто я слишком их ненавидела тогда. Не знаю.

— Оставь. Фотографии могут быть нужны детям.

— Хочешь спать?

— Почти нет.

Он ничего не ответил.

Я увидела их случайно. Они уезжали в обед и шумной компанией заполнили гостиничный холл. Они стояли в стороне и обсуждали что-то бессмысленное с хозяином гостиницы. Я узнала голоса, и мне очень захотелось посмотреть на них. Не знаю, что особенного можно про них сказать. Обычные люди. Сорок лет, может быть, больше. Красивые, но в меру. Умные, но не рассудительные. Простые, но не глупые. Он поздоровался со мной и спросил, как море. Я подошла ближе, хотя могла бы вежливо отмахнуться — мне хотелось поддержать разговор. Он протянул руку и назвал свое имя. Я представилась. «А это Лиза, — он посмотрел на нее, — моя родная сестра». Картинка выпала из моих глаз и вдребезги разбилась о мраморный пол. Она заметила это и, вздрогнув, бросила: «Пойду поищу такси». Он продолжал улыбаться. Хозяин гостиницы пошел вслед за ней.

— Так что там сегодня с погодой? Вода теплая?

— Не знаю,  —  ответила я и подумала, что он, наверное, идиот и даже не догадывается о том, что я что-то могу понимать. 

— Вы надолго здесь?

— Еще пару дней.

— А потом?

— Домой.

Он больше не улыбался. 

Через несколько минут они уехали. 

Оставшиеся два дня без них казались мне невыносимыми. Чувство абсолютной привязанности, определенности, которое они испытывали друг к другу, как вирус завоевывало всю мою кровь. Я понимала, что нечто подобное могу испытывать только по отношению к самой себе. А они чувствуют это по отношению друг к другу, и в этом их боль и увечье, которое они несут с собой долго, никому не говоря. 

Прошло много времени. Я не знаю, где они. Но отчего-то мне кажется, что где-то рядом, как привидения, которые живут совсем близко, но в другом мире и лишь изредка задевают мою кожу шлейфом забытого времени, где они когда-то жили такие же, как и я: живые.

Статья Анны Николаевой «Двое» была опубликована в журнале «Русский пионер» №29.