Классный журнал

«За ЦСКА и большие сиськи!»

16 мая 2012 14:02

Мы сначала сомневались, подходит ли к этой колонке обозревателя «Ъ» Екатерины Истоминой рубрика «Сбор металлолома», задуманная когда-то для автомобильной критики. Вроде бы нет никакого металла в этой колонке. А потом решили: все, о чем тут повествует Екатерина, и есть сбор металлолома в глобальном, обобщающем смысле. Конечно, кроме ЦСКА и сисек.

Однажды мне пришлось поработать на ниве громких политических идей: я сочиняла речи и комментарии для депутата Госдумы Собакина. Второй Чаадаев, мой Собакин основал и возглавил движение «Возрождение Подмосковья». Он ходил на государевы выборы от Одинцовского района, со времен Андрея Первозванного имевшего репутацию чрезвычайно элитного поселения. Разные великие люди любовались этими левитановскими красотами, а опричник Ивана Грозного Аристофан Собака, построивший здесь ряд белокаменных кондоминиумов, даже сочинил короткую оду.

В те времена, в конце 1999 года, еще не существовало социальных сетей, поэтому выкладывать в Facebook фотографии — «Кандидат Собакин пронзает трактором Toshiba кукурузную рожь», «Кандидат Собакин награждает ученых горькими пилюлями», «Кандидат Собакин освоил Яндекс» я не могла. Мне по старинке приходилось писать пространные речи и яростные воззвания, ориентируясь на испытанных классиков политического жанра.

Кем же предстанет перед избирателем Одинцова любезный мой Собакин? Каков наш политический идеал? Лассаль? Каутский? Гершуни? Бисмарк? Эрнест Тельман? Или Тельман Гдлян? А может, брать повыше — сам прокурор Вышинский? Быть может, мой Собакин станет неистовым Родзянкой, чьи потомки входили в правление «Дойче банка» и руководили парочкой поло-клубов Старого света? К каким звездам поведет слепых мой Собакин?

Депутат Собакин был человеком мирным, пугливым, состоятельным и не желал нравиться отдельным девушкам или даже юношам. Он необыкновенно желал служить отчизне своей, заплаканной этой, безмолвной стране. Он мечтал, чтобы его движение «Возрождение Подмосковья» обрело ренессансные крылья и уверенной благодатью накрыло бы всю затянутую ряской Россию. Я мечтательно тревожилась вместе с ним: вот наш элитный Одинцовский батальон входит в Нижнее Поволжье, захватывает Урал, гнездится в различной Сибири и, обогнув мятежный колчаковский Байкал, добирается до Сахалина радостными особняками. В предвыборных мечтах я (как это естественно полагается сотруднику любого предвыборного штаба) шла гораздо дальше самого претендента на высокую должность и на страницу в истории. Ведь мечтать о высотах в политике не менее увлекательно, чем о самых мелких сексуальных низинах.

Вот уже возвышенно дымится перед моим Собакиным в демократическом испуге святая кафедра ООН. Вот цветные хоругви Международного олимпийского комитета покорно играют перед нами мускулами мира. А вот уже Собакин, как крест Спасителя перед императором Константином, сияет во Вселенной и скоренько избирается на пост президента США, даруя всему человечеству невиданные доселе права и свободы. А вот он уже воскрешает Пушкина, помогает открыть Америку Колумбу, пишет Черчиллю Фултонскую речь и усмиряет жестокосердного аятоллу Хомейни (жуткий Усама бен Ладен тогда еще не был выпущен вашингтонским обкомом на большую политическую волю). Да мало ли великих дел на свете найдется для настоящего человека!

Пока же, на первом предвыборном этапе, предполагалось аргументировано снести кое-какие гаражи в Одинцово. Мой Собакин, ей-богу, не хотел ничьей крови и не желал даже чьей-то покрышки. Он желал задать аполлонистической гармонии строению, воздвигнутому ничтожными селянами, которых на базаре бесславно дожидались Гоголь и Белинский. Из груды металлолома он хотел скроить храм парковочного искусства.

При сносе гаражей перед нами стояли архисложные задачи: бросить кость социал-демократам, мягко увильнуть от эсеров, не поругаться с кадетами и качественно обнадежить «зеленых», не беспокоя монархистов и, конечно, православное коммьюнити. Нужно было сходить налево, сходить направо и сохранить политическое небесное равновесие. Не забывая о самой главной цели, которой никто, впрочем, из нас ясно и не знал.

В поисках политической ясности я обратилась к архиву Троцкого. Старик ни разу не подводил меня в делах моих и помыслах. Его работа «Вокруг Октября», посвященная памяти Ленина (1924), привычно вдохновила. «Цепные псы Коминтерна! Грозные альбатросы революции! Show must go on! Да или нет?!!» — вот как мог бы реветь мой Собакин, рискни он взлететь революционным соколом на мокрую от слез крышу гаража. «Мы дойдем до Берлина! Суками будем! Земля и воля!» — подмосковные автомобилисты падали бы на снег и обещали друг другу подхватить знамя. Но мудрый Собакин отверг предложенные мной революционные варианты. Он попросил меня улучшить экологию и повысить зарплату рабочим, не ссылаясь на Маркузе. Трудней задачи еще не было в моей жизни. Как можно повышать зарплату рабочим без Маркузе?! Это же напрямую унижать рабочий класс!

Параллельно с написанием речей и разнообразных социальных комментариев для Собакина я трудилась в журнале фанатов ЦСКА «Русский фан-вестник». Изданием этого легендарного вестника бодро занимался мой жених, фанат Батумский, лидер группировки Red-Blue Warriors, который мог бы уложить одним плевком восьмерых Собакиных. Украшенный адскими татуировками фанат Батумский негодовал. Ведь вместо того чтобы писать фельетоны, очерняющие команду «Спартак» и ее тогдашнего тренера Олега Романцева по прозвищу Плачущий дым, я курила политический фимиам ветеранам-афганцам, детям-сиротам, падшим женщинам и погибающим монастырям. Фанат Батумский справедливо указывал мне на то, что ни одному нормальному русскому мужчине не нужна жена, помешанная на политике. На футболе — пожалуйста! Щи и каша приветствуются, Караваджо и Агата Кристи допускаются.

«Сколько я могу ждать твоего репортажа о драке на саратовском дерби?!» — бесновался мой любимый главный редактор «Русского фан-вестника», разминая воблу о точную копию Кубка УЕФА. Увы, вся моя маленькая жизнь есть всего лишь унизительная литературная поденщина. Всю жизнь я раболепно виляю хвостом.

Я клялась сдать заметку, как только мы с Собакиным снесем гаражи и пообещаем завезти в больницы новое медицинское оборудование. «Где новый организационный манифест для карликов?!» «Карликами» на футбольном языке именуются совсем юные, шестнадцати-восемнадцатилетние фанаты, которых болельщики со стажем выпускают на всевозможные межклубные драки. Но у меня на руках был свой собственный политический карлик. Как я могла бросить своего Собакина? А также всех рабочих и крестьян?

Так, за борщами и футбольной герильей, почти тайно ковалась наша с Собакиным емкая политическая победа. В конце концов фанат Батумский поставил вопрос ребром — либо он, либо Собакин. «Я сам не Крупский и не намерен жениться на Крупской!» — заявил он однажды и выкинул из квартиры мои политические рукописи, а также портрет лидера движения «Возрождение Подмосковья».

Кстати, в большой и славной истории армейского футбольного движения есть моя маленькая строчка. Знаменитый армейский тост «За ЦСКА и большие сиськи!» был посвящен автору этих строк.

Статья Екатерины Истоминой «За ЦСКА и большие сиськи!» была опубликована в журнале «Русский пионер» №25.

Все статьи автора Читать все