Классный журнал

Михаил
Ефремов

Страсти по маленькому

Я недавно прочитал в газете какой-то, в колонке «Анекдоты», анекдот. Выбегает кошка и видит что-то маленькое такое, противное такое, дрожащее. Ты, говорит, кто? А оно отвечает: «Я гном. Потому что я всегда ору, меня невозможно поймать, и я мешаю всем. А ты кто?». Кошка подумала и сказала: «Тогда я тоже гном». Ну, а у меня с гномами связаны пока по жизни самые хорошие воспоминания. Первое — как гном научил меня писать.

Связано это с первой серьезной обидой. Нанесенной мне, конечно, родителями. Потому что они всегда обижают своих детей, любя их. Бьет, значит, любит — это, наверное, все-таки не про жену и мужа, а про детей и родителей. Орудием обиды был выбран гном.

Гном появился у меня в туалете, в люке, где спрятаны трубы. В этом люке он оставлял для меня всякие маленькие машинки, жвачку, что было очень ценно, и открытки. Мне было тогда пять-шесть лет. Присылали мне открытку, например, с видами Парижа, и было написано там: «Вот здесь мы живем. Мы, гномы, живем в таких городах, у нас такие машины». Или какое-то окно, на Champs-Élysée, обведено ручкой: «Это моя комната». Надо сказать, что писала, конечно, моя мама, и очень многие гости, которые к нам приходили. У меня до сих пор сохранилась нарисованная на салфетке машина, которую мне тогда от имени гнома нарисовал Алексей Баталов. А я должен был гному отвечать письмами: так меня учили писать. Я же гному отвечал и то сахарок, то полкомпотика оставлял. Утром смотрю, а там этого нет, а стоит или машинка, или жвачка и, конечно, открыточка с письмом. Так было года два, я уже довольно бойко читал еще за два года до школы — благодаря гному. И как-то, поскольку я был уже серьезный образованный человек, меня родители решили одного оставить дома. Было мне лет семь. Они ушли, а я стал, естественно, лазить по ихним ящикам, и из одного ящика вывалились все мои письма гному, все те письма, которые я писал. Конечно, я тогда обиделся на родителей. Но еще я понял, как лжив мир вокруг меня. А на гнома я не обиделся, потому что гном-то не существовал. Смысл слов «не верь» я понял именно тогда. Я не имею в виду в Бога, я имею в виду в гнома и родителей.

Второй раз гном появился в моей жизни совсем недавно, года четыре назад. Елена Яцура, известный кинопродюсер, пообещала мне, не скажу что золотые, но серебряные хотя бы горы за съемки в фильме «Беляев» у прекрасного режиссера Николая Хомерики. Так вот, Елена Яцура, потратив уже на съемки фильма «Беляев» огромное количество денег, построив декорации где-то на Черном море за 600 тысяч долларов, уже поснимав других артистов, причем их другой режиссер снимал, выбрала меня, и мы поехали в Петербург снимать под дождем всякие хомериковские красоты. И надо сказать, мы там очень продуктивно и творчески проводили время. Обида почему — потому что я до сих пор не получил где-то 1 миллион 400 тысяч рублей. Обидно. Почему-то она всем отдала, даже Хомерики. Елена Яцура из той категории продюсеров, которые выпустили один успешный фильм, я имею в виду «Девятую роту», а потом брали кредиты. Потом наступил кризис, и мы попали с «Беляевым» в этот кризис. Я с тех пор, собственно, Елену Яцуру и не видел. Ну, я знаю, что она существует, читает даже на телеканале «Дождь» мастер-классы, и поэтому я не пошел на телеканал «Дождь» читать мастер-класс. С Еленой Яцурой я в один мастер-класс не сяду. Обидно еще почему — первый год она мне три раза в месяц звонила: «Да, сейчас, буквально через полчаса». Следующий год она звонила где-то раз в три месяца: «Да-да, вот сейчас». Потом она год не звонила, и потом она сказала: «Вот сейчас! Я уже завтра к тебе с конвертом», и все. Почему так происходит, не знаю. Она, наверное, купила себе машину, шубу и другую бижутерию.

Но вместо 1 миллиона 400 тысяч рублей в моей жизни опять появился гном.

Елена Яцура, очень хитроумная женщина, приставила ко мне ассистентку по актеру. Это была девочка очень маленького роста. Я уже насторожился. Звали ее Таня Цветкова. Я снова насторожился, потому что ударение на первый слог, а мы знаем, что от болгар можно ожидать в принципе. Она себя еще и позиционирует как болгарку, хотя она из Питера. Но Таня действительно все два месяца питерских наших злоключений была рядом со мной, помогала всегда, с похмелья мне приносила попить или просто водички, всегда знала, куда мне ехать, и, в общем, не краснела. И не пила почти. То есть типичный гном.

Так вот, прошло еще года два, я ждал, что у нас продолжатся съемки с Еленой Яцурой и, может, тогда я увижу гнома и снова жизнь моя будет упорядочена. Тогда я снимался в каких-то фильмах, играл в театре, жизнь моя была реально не упорядочена. И тогда я понял: нужен все-таки, когда у тебя много разных работ, нужен гном. И я ее позвал в Москву, она здесь теперь живет и составляет мое расписание и даже договаривается о деньгах, например с «Русским пионером», с «Дождем». И даже с некоторыми продюсерами.

Вообще я человек довольно плохой. И когда сам человек добровольно — ну как добровольно, за деньги, конечно — вызывается стать моим подчиненным, хочется его как-то обидеть: «А-а, ты вызвался быть у меня в подчинении? Так получай!». И, конечно, я пытался обидеть гнома так и сяк и понял, что это невозможно. Я пытался ее унизить — не унижается! Потому что она маленькая, куда ей еще унижаться?

Вот недавно я давал интервью журналу Playboy. Мы с журналистом заспорили было о Пелевине и Сорокине, но гном встрял: «Вы про Духless?». Или, например, после одного не слишком удачного любовного прибалтийского приключения (грубо говоря, ей не дал великан, сын Георгия Ивановича) я стал называть гнома Молекулой. И долгое время, где-то часа четыре, ее все называли Молекулой, и то она не обиделась. Я вот сейчас ей позвонил, спросил: «Тань, ты не обиделась тогда?». Она говорит: «Да что на вас обижаться-то!». И захихикала.

Гномы, они всегда такие, они только с виду маленькие, на самом деле у них подземные кладовые. Почему у них машины? Потому что они старатели, это известно. «Что на вас обижаться-то! У вас же нет тех залежей алмазов, что у меня». И глупо хихикают.

Я пытаюсь называть ее помощницей, но она уже называет себя моим директором.

Гном такое странное существо, что на него обида или обида гнома на человека существовать не может. Может быть, есть зависть у гнома к человеку, что он высокий. Может, есть зависть у человека к гному: «Ах, ты такой богатый!». Может быть. Но обиды друг на друга нет, потому что мы живем в разных плоскостях. В отличие от Америки, где все для человека, у нас все для гнома. Поэтому людям так неудобно. Например, вся бюрократическая система у нас построена для гномов, потому что надо же очень много написать, а гномы — они дико пунктуальные. Для гнома все эти бюрократические штучки в кайф. И поэтому у нас вся инфраструктура — гномья.

Так и давайте жить с гномами по-человечески.


Статья Михаила Ефремова «Страсти по маленькому» была опубликована в журнале «Русский пионер» №20.