Классный журнал

Глуховский
На дне
— Там осадок какой-то, — прищурился Сергей Ильич.
— А что вы хотите? — продавщица скрестила руки. — Самую дешевую берете.
— Реально, Ильич, — примирительно пискнул Славик из второго подъезда. — Ты этикетку читай. «Народная»! По названию уже все ясно…
— Хочу знать, чем поят народ, — Сергей Ильич свирепо втянул сопли и харкнул себе под ноги. — Требую правды.
— Можете не брать, — обиженно сказала продавщица. — Очень надо. Жрите денатурат и ностальгируйте.
— Ильич, да с донышка можно и не допивать… — облизнулся Славик из второго.
— Это принципиальный вопрос, — возразил Сергей Ильич, подтягивая синие синтетические штаны, спадающие с поджарых ягодиц. — Держат нас здесь за быдло или нет.
— Ой, да нужны вы… — начала продавщица, но потом махнула рукой. — Это добавка. Березовый витамин. Взболтайте и глотайте.
Не нокаут, конечно, но по очкам победу Сергею Ильичу можно было засчитать. Славик кинул на товарища взгляд, полный мольбы: похмелиться надо было срочно. Тот, сам уже на пределе, сухо кивнул продавщице, давая понять, что ее объяснения приняты и найдены удовлетворительными.
— Сто рублей, — манерно сказала она.
— Дайте две, — решительно и хрипло произнес Сергей Ильич.
Через мгновенье бутылки задорными бубенцами уже позвякивали в черном полиэтиленовом пакете.
Славик просто вслушивался в их медовый перезвон, потел и сглатывал, а Ильич все не мог успокоиться.
— А я, может, не хочу, чтобы она нас алкашами какими-нибудь считала, — бухтел он, торопливо хромая к подъезду белой пятиэтажки. — Ну берем мы самую дешевую, и что? Можно теперь нам паленую пихать? Я специально вторую бутылку сразу взял — пусть не думает, что мы в средствах ограничены.
— Гордый ты, Ильич, — кивнул ему Славик, разлепляя запекшиеся губы. — И дальновидный. Пойдем, может, сосисок молочных купим?
— Ну их, — отмахнулся Сергей Ильич. — Отвлекать будут.
Расположившись с удобством на подоконнике в лестничном пролете между вторым и третьим этажами, они развернули газету с кроссвордом и выставили на эту импровизированную скатерть обе бутылки. Натюрморт вышел совсем сиротливый, и Славик, теряющий уже сознание, не выдержал.
— Что же мы, Ильич, как эти-то? — выдохнул он. — Как не люди? Давай я в ларек хоть за «Педигрипалом» сбегаю.
— Только бери в печеньках, — сдался Сергей Ильич. — Консервы дорогие.
Славик покатился вниз по лестнице, а Сергей Ильич взял бутылку и поднес ее к глазам, пуская внутрь сосуда лезущие сквозь заплеванное оконное стекло красные солнечные лучи. Встряхнул и зачарованно, как ребенок, играющий с прозрачным шаром, в котором заключена крошечная избушка и настоящий снежный буран, принялся наблюдать за вихрем из еле заметных хлопьев, закружившихся в магическом водочном кристалле.
— Что же это там за дрянь-то на дне? — спросил он незримую продавщицу.
— А вы знаете, из-за чего распался Советский Союз? — каждое слово черного человека падало тяжело, будто капля расплавленного свинца, и жгло Президента.
В огромном помпезном кабинете повисла нехорошая, душная тишина. Номенклатурная зеленая лампа нервно моргнула. Президент поерзал в кресле и забарабанил пальцами по столу, думая, как ему поступить дальше. Слухи в Кремле распространяются быстро…
— В силу ряда объективных внешне- и внутриполитических факторов, ну и по причине тяжелейшей ситуации в экономике страны… — наконец отозвался он.
— Вы вмешались в работу тончайших механизмов, устройства которых даже не попытались постичь, — произнес черный человек. — Механизмов, существование которых вы даже не желаете признавать, потому что называете себя прагматиком и реалистом.
— Послушайте, — Президент украдкой проверил, дотянется ли он в случае чего до тревожной кнопки. — Как вы без записи-то ко мне попали?
— То, что вы сделали, страшнее попытки расшифровать геном человека, — продолжал черный человек. — Власть дается Богом. И мистическая субстанция власти была вручена земным царям сотни поколений назад. Человеческие души не поддаются машинной инженерии, на каком бы уровне она ни осуществлялась.
— Я и не спорю о природе власти… — Президент встретился взглядом с тканым портретом Национального лидера, висящим на стене напротив. — Но…
— Вы упоминали о политических и экономических факторах, — покачал головой черный человек. — Это означает, что вы не понимаете, какие узы скрепляют и удерживают страну, которой вы правите. Не понимаете, что обеспечивает верность ваших подданных.
— ФСБ, — уверенно сказал Президент.
— И это тоже, — нехотя признал черный человек. — Но вы снова говорите о власти земной. Я же — о власти небесной.
— Скажу честно, — вздохнул Президент. — Я вообще не понимаю… Вы извините, у меня там еще встреча с Обамой. Давайте, может, закругляться будем?
— Вы вмешались в промысел Господень, — молвил черный человек. — Вы вторглись механическим в духовное. Вы покусились на самое святое ради сомнительного эксперимента над подданными.
— Боже мой! — Президент вскочил из-за стола. — Да о чем речь?
Черный человек стремительно надвинулся на него, выйдя из тени, и только теперь стало видно, как он стар и как странен. Заметна стала и крохотная дверка, замаскированная под одну из декоративных настенных панелей с золотой резьбой по беленому дубу, ведущая в темный лаз, из которого и появился человек.
Длинный узловатый палец распрямился, обличающе указывая на Президента.
— Что вы добавляете в водку? — каркнул черный человек.
С расстеленной газеты на Сергея Ильича и Славика внимательно глядели члены правительства, окружившие новый конверсионный воздушный шар, способный поворачиваться в разные стороны.
— Вот они, — Сергей Ильич поставил на газету пластиковый стаканчик. — Глаза б мои их не видели. Довели страну! — он насыпал себе в пригоршню «Педигрипала».
— Как будто непонятно было, что халява не навсегда, что кризис будет, что ветер однажды возьмет и стихнет, — поддакнул Славик.
— Как вот им верить после этого? — горько сказал Сергей Ильич. — Только все начало выправляться, я сторожем устроился на стройку…
— И где этот их стабфонд? — чирикнул Славик.
— Химзавод закрыли, на тракторном всех в отпуск бессрочный… А они все про подъем в экономике…
— Ильич, может, разольешь уже? — занервничал Славик. — Что-то прелюдия затягивается…
— Да, Слав, прости, накипело просто. Увидел — и понесло! — Сергей Ильич, зажмурившись от напряжения, открутил пробку и наполнил пластиковые стаканчики.
— Ну, вздрогнули! — беззвучно чокнувшись, Славик опрокинул сто грамм и потянулся за пахучим печеньем. — Так о чем мы там? — крякнув, потер руки он.
— Не помню, — блаженно улыбнулся Сергей Ильич, начиная оттаивать.
— И я не помню, — сказал Славик.
Стаканчик опустился на новое место, припечатав все правительство вместе с воздушным шаром и обнажив фотоснимок белозубого американского президента.
— И как он тебе? — спросил Славик у Сергея Ильича, ткнув пальцем в Обаму.
— Еще чего не хватало, — поежился тот.
— А я бы проголосовал, — неожиданно заявил Славик.
— А ты лучше у нас пойди проголосуй, — завелся Сергей Ильич. — У нас-то что ты на выборы не ходил?
— А потому что! — объяснил Славик. — Что я тут решу? А там вон они — захотели себе негра, проголосовали — и негр! Вот это демократия!
— Ну и езжай к ним тогда! — сжал кулаки Сергей Ильич.
— А мне на Родине хорошо! — не сдавался Славик. — Я тут жить хочу! Но мне понять надо — почему у них, чтобы негра поставить, надо просто проголосовать, а у нас, кроме революции, никак не получится?
— Такая уж судьба у нашей страны, — сморкнулся Сергей Ильич.
— И они дождутся еще революции! — раззадорился Славик. — Потому что невозможно…
— Разлей давай, и продолжим, — перебил его Сергей Ильич. — Только со дна осадок этот не поднимай, ну его…
Чокнулись. Выпили.
— О чем говорили-то таком интересном? — заморгал Сергей Ильич.
— Не помню, — дернул плечами Славик.
Они приумолкли, глядя, как во дворе, засев на ржавых качелях у песочницы, бритоголовые в трениках сосут пиво.
— Что с молодежью-то делается, — сплюнул на пол Сергей Ильич. — В наше время за такое бы… Как теперь во двор выходить?
— Я пионером был, — на всякий случай сказал Славик.
— Вот! Пионеры все по лагерям, комсомольцы — на картошку, на улице никого — ходи себе в любое время, — замечтался Сергей Ильич. — Порядок был. А сейчас?
— При Сталине вообще хорошо было, — поддакнул Славик.
— Все разрушили, — тоскливо потряс головой Сергей Ильич.
— Все разворовали, — сказали они хором.
— Себе-то они дач на Рублевке построили, — завистливо протянул Славик. — А народу что?
— Ничего-ничего… — зловеще пробормотал Сергей Ильич. — Наш народ он такой. Он молчит-молчит, терпит-терпит… А потом как поднимется…
— Слышь, Ильич? Налей, а? А то в горле прямо пересохло, — попросил Славик.
Сергей Ильич крякнул и отвинтил пробку. Живая вода с журчанием потекла в пластиковые стаканы.
— Ну, будем! — поднял свой Сергей Ильич. — О чем мы говорили-то тут?
— Фиг знает, — с аппетитным хрустом уминая «Педигрипал», выпучил глаза Славик. — Не помню что-то.
— И я не помню, — вытер губы рукавом фланелевой рубашки Сергей Ильич. — Ну и шут с ним!
— Потеплело как-то, да? — Славик облокотился, приоткрыл окно. — Может, сразу еще по одной, а? Чего откладывать?
— Вот и они так же со стабфондом, — беззлобно улыбаясь, отозвался Сергей Ильич. — А может, и правильно оно? — он поровну разлил водку, оставив ее на дне бутылки только на два пальца — чтобы подозрительный осадок не попал в стакан. — Живем-то только раз!
— За победу нашего оружия! — вытянулся во фрунт Славик.
— За Родину! — браво притопнул Сергей Ильич.
Помолчали опять.
Потом Славик, нерешительно глядя на собеседника, промолвил:
— Слышь, Ильич… А вдруг по телику правду говорят? Вдруг жизнь действительно налаживается? Потому что субъективно, — он икнул, — мне стало лучше. Я вот почему-то верю, что все будет хорошо. Может, правду говорят, что дно пройдено?
Взор Сергея Ильича, утративший уже прежнюю цепкость, зигзагом скользнул по газетным статьям и уткнулся в опустевшие бутылки, в каждой из которых еще прилично оставалось на донышке.
— Дно еще не пройдено, Славик, — авторитетно заявил Сергей Ильич. — Но все в наших силах.
— Там же это… — Славик с шумом втянул воздух, обшаривая свой оскудевший словарный запас. — Осадок.
— Сейчас, — Сергей Ильич вздернул перед собой бутыль, всматриваясь в расползающиеся от него, как вши, мелкие буковки на обороте этикетки. — С добавлением микроэлементов… Это микроэлементы, Славик. Березовые. Давай мы их сейчас взболтаем, чтобы лучше усваивались…
— Слушай, Ильич, — тревожно нахмурился Славик. — Они, по-моему, шевелятся. А вдруг это яйца глист? Или какие-нибудь нанороботы?
— Телевизор меньше смотри, Слав, — отечески посоветовал ему Сергей Ильич. — В водке за сто рублей не выживет ни один организм. Все, давай. За наше светлое будущее!
— Ну, за будущее — давай, — тот шмыгнул носом и залпом осушил стакан.
— Хорошо пошла, — на лбу Сергея Ильича разгладились последние морщины. — А дальше-то что делать будем?
— Это не я! — побледнел Президент. — Честное слово, не я! Я, конечно, считаю, что нашу страну нужно модернизировать, что мы отстаем, что нам догонять… Но чтобы так…
— Кто, если не вы? — усмехнулся неверяще черный человек. — Кто мог бы сокрыть от вас такое?
— Это… Это все Чубакка! Это он! — нашелся Президент.
— Я… Вы… Я не вижу смысла продолжать этот разговор, — человек сделал шаг назад. — Отечество на краю пропасти, а вы продолжаете винить во всем воображаемых персонажей, в лучших традициях советской политики. Чубакка! Почему не Карлсон?
— Он не воображаемый… Это просто мы так его зовем в тусовке… Он реальный! Сейчас я наберу ему! — Президент потянулся к белому гербовому телефону необычайного размера.
Черный человек застыл в шаге от дверки, из которой вышел. Президент, рисуя карандашом чертиков на мраморной поверхности стола, приник к трубке.
— Соедините с ГосНано. Да, прямо с Анатолием Глебовичем. Алло, Чубакка? Мне тут доложили… Да как ты смел?.. Ложь, я никогда тебя не просил!.. Как назвали?.. Сколько стоит?! Сколько уже вступили в контакт?! Как долго действует программа?.. Я никогда не поверю, что ты это придумал сам! Немедленно в Кремль! Нет, я за тобой пошлю, чтобы ты не перепутал Кремль с Даунинг-стрит… Конечно, заговор!..
— Тут всегда дыба помогает, — наставительно шепнул ему черный человек. — Или если на кол посадить, тоже дает неплохие результаты.
— Ваша правда, — Президент бросил трубку и, опустошенный, упал в кресло. — Либеральный заговор. Воспользовавшись служебным положением, на государственные средства! На самое святое… — он невидяще уставился в пространство перед собой, и губы его продолжали беззвучно шевелиться.
— Как он это объясняет? — спросил черный человек.
— Говорит, в корпорации были разработаны нанороботы, которые, проникая внутрь тела, путешествуют вместе с кровью, пока не достигают головного мозга. Встраиваются в его клетки. И там, выполняя программу, активируют зоны, отвечающие за рациональное мышление.
— Боже великий… — испуганно прохрипел черный человек.
— Он же западник, Чубакка… Решил, что мы никогда не сможем их нагнать, если не совершим эволюционный скачок.
— Но в водку… Это же святотатство!
— Именно в водку… — обессиленно кивнул Президент. — Потому что водка — эссенция из чувств…
— Экстракт веры! — завершил за него черный человек.
— Он говорит, что хотел покончить с рабом внутри каждого из нас…
— Но породил армию монстров! Киборгов, в которых не будет главного из человеческих качеств русского человека!
— Глупец… — Президент спрятал лицо в руках.
— Предатель! — поправил его черный человек. — Тот, кто посмел вмешаться в музыку сфер, тот, кто вторгся в тонкий эфир, кто испохабил технологиями таинство властвования избранных над умами паствы — предатель.
— Но я ведь тоже хотел модернизировать Россию… Сделать ее современным государством...
— Чушь! — черный человек распрямился, оперся на посох, и его хищное лицо в траншеях морщин вдруг показалось Президенту удивительно знакомым. — Россия — особая страна со своей неповторимой судьбой! — грозно громыхал его голос под сводами кабинета. — Она никогда не подчинялась законам холодного разума, она росла и развивалась вопреки всем рациональным объяснениям! Ни мне, ни вам, ни Чубакке не постичь той мистики, тех сил, которые удерживают ее от падения, которые защищают Россию и которые ведут нашу страну вслепую по ее священному пути! Россию не понять умом…
— В Россию можно только верить, — перекрестился Президент.
— Что будет теперь? — черный человек подошел к окну, взглянул вниз — на внутренний кремлевский дворик, на облепивших Царь-Колокол школьников. — Что ждет их всех?
Сергей Ильич вдруг принялся яростно скрести голову, чуть не в кровь раздирая кожу. Славик, сначала наблюдавший за ним с пьяным удивлением, через минуту тоже зачесался.
— Изнутри зудит… — с ужасом сказал он.
— Слав… Славик… — Сергей Ильич задыхался, зрачки его, широкие как пистолетное дуло, слепо тыкались вокруг. — Что происходит?
— Мы… Превращаемся… В кого-то… Другого… Чужого…
— Слава… — Сергей Ильич упал на колени, схватился за крашеный чугун батареи. — Это что же…
— Может, милицию… Пусть пристрелят… — с синих губ Славика капнула кровь.
Покатилась по лестнице и разбилась бутылка с дьявольской жидкостью.
— Отравители… — слабо прошептал Сергей Ильич.
И мир померк для них.
— Нанороботами заражена вся водка «Народная» — самая дешевая, сторублевая, — сказал Президент. — И еще несколько брендов. Всего продано тридцать миллионов бутылок… Еще столько же лежит в магазинах. И десятки заводов по всей стране продолжают разливать ее прямо сейчас!
Черный человек молча покачал головой, уперся лбом в оконное стекло.
— Это конец, — произнес он.
— Нет… Еще не поздно все изменить! — заспешил Президент. — Я объявлю борьбу с пьянством… Открою нацпроект «Трезвость»… Может быть, введу госмонополию на водку, чтобы контролировать качество. А может, ввести сухой закон? И под этим прикрытием…
Черный человек печально улыбнулся.
— Вы знаете, из-за чего распался Советский Союз? — спросил он.
— Нет, — честно ответил Президент.
— СССР сгубило всенародное похмелье, — горько молвил черный человек. — Предупреждал я Андропова, что русский человек без водки звереет… Ощущает без нее со всею остротой экзистенциальную пустоту… Пробуждается от векового волшебного сна в своей однушке с драными обоями и продавленным диваном… И что ему делать?.. А тут в одночасье проснулась вся страна…
Президент, бледный и решительный, как Лермонтов на дуэли, пошатнулся, но выстоял.
— Мы выдержим, — произнес он. — Завтра по телевизору я объявлю о начале всероссийской антиалкогольной кампании. И пусть нам придется заплатить страшную цену, пусть я лишусь своего места и даже головы… Но через поколение, когда несчастные, пораженные нанороботами, вымрут, русский человек вновь станет самим собой. И Россия вернется на свой исконный, ей одной начертанный путь. Я верю в это. Верю!
— От себя предложил бы не ждать, пока они вымрут самостоятельно… — неразборчиво добавил черный человек.
Но Президент, к счастью, не расслышал его.
— Что же делать с Чубаккой? — спросил он сам себя.
— Тут в подвале есть дыба, — ненавязчиво сказал черный человек, направляясь к потайной дверке. — Но, думаю, вы постепенно и сами разберетесь. Мне пора. Спасибо за внимание.
— Постойте! — воскликнул Президент. — Как вас по имени-отчеству…
— Иван Васильевич, — через плечо сказал черный человек.
— Это совсем как… Совсем как… — в горле у Президента пересохло, и он перекрестился еще раз. — Но как?!
— В свое время удачно продал душу, еще когда курс был хороший, — осклабился черный человек. — Могу, кстати, познакомить на будущее…
— Нет, спасибо, — открестился Президент. — Но вы так современно рассуждаете… И язык…
— Телик смотрю, — пожал плечами черный человек.
— И вы тут… всегда были? — робко поинтересовался Президент.
— Ну да. Не мог оставить свою страну без присмотра. Вот помогаю иногда советом хорошим людям.
— Но как… Ведь времена другие совсем… Россия другая!
Иван Васильевич криво усмехнулся, хрустнул узловатыми пальцами, глянул еще раз в окно.
— Да, по большому счету, что изменилось-то? — подмигнул он Президенту. — Ничего не изменилось!
Тот отвернулся на миг, шагнул к столу за сигаретами и услышал тут же, как хлопнула дверка. Стремительно оглянулся — в кабинете не было никого. Бросился к потайному ходу, но тот исчез бесследно, и Президент не нашел даже лишнего шва на плотно пригнанных декоративных панелях.
— Чертовщина… От одиночества, может, мерещится… Как Карлсон Малышу, — он хихикнул, но даже эхо не поддержало его.
Президент подошел к окну, распахнул его, махнул приподнявшемуся беспокойно снайперу на Спасской башне — пока отбой, мол, — и вдохнул полной грудью сырой московский воздух. Со стороны Красной площади до его слуха долетел чей-то истошный вопль. Нет, не примерещилось.
— Начинается… — глухо выговорил Президент.
Сергей Ильич разогнулся, отряхнул штаны, недоуменно оглядел крашенные бурым маслом стены, заблеванные бетонные ступени, утыканный вековыми окурками подоконник, унылый, закиданный бутылками двор, синюшного хлюпика в грязном пиджаке поверх олимпийки, в лице которого было нечто нездешнее… И ему захотелось кричать от ужаса.
— Слышь, Славик, — пробуя на вкус слова, тихо-тихо сказал Сергей Ильич. — А что это мы здесь делаем-то?
Статья Дмитрия Глуховского "На дне" была опубликована в журнале "Русский пионер" №13.
- Все статьи автора Читать все
-
-
07.05.2012From Hell 0
-
27.03.2012Jedem das Seine 0
-
08.02.2012Протез 0
-
31.01.2012Пока стоит 0
-
27.01.2012Год за три 0
-
05.01.2012Лифт 0
-
03.01.2012Куда деваться 0
-
29.12.2011Телефонное право 0
-
27.12.2011Оппенгеймер 0
-
07.12.2011Куда деваться 0
-
29.08.2011Кормление тайских сомиков 0
-
17.06.2011Опенгеймер 0
-
Комментарии (0)
-
Пока никто не написал
- Честное пионерское
-
-
Андрей
Колесников1 829Февраль. Анонс номера от главного редактора -
Андрей
Колесников1 5848Доброта. Анонс номера от главного редактора -
Андрей
Колесников1 7852Коллекционер. Анонс номера от главного редактора -
Полина
Кизилова8674Литературный загород -
Андрей
Колесников12286Атом. Будущее. Анонс номера от главного редактора
-
- Самое интересное
-
- По популярности
- По комментариям
- Новое
-
-
13.02.2025Рэй против Маска
-
13.02.2025Валентине Валентина. Allegro
-
13.02.2025В России создадут голосовую базу телефонных мошенников
-