Классный журнал

Подкаты и заплывы

06 октября 2009 01:02

Как я провел лето

Жизнь плавно влилась в очередную осень. Эта оптимистичная мысль посетила меня еще накануне того, как календарь отбросил предшествующую единице тройку. Безнадежное отсутствие в Москве солнца после двухнедельного пляжного отдыха сильно давило на голову, еще не переключившуюся на рабочий режим. Но преждевременный, не дождавшийся сентября понедельник заставил задуматься. И о прошедшем лете, и о наступившем сезоне листопада.

Не могу отказать себе в удовольствии написать краткое сочинение на любимую тему школьников — «Как я провел лето».

Этим летом исполнилась мечта моего детства — выйти на футбольное поле против тех, кем я в детстве восхищался на экранах телевизоров. Искрометный, забивший нам гол на первой же минуте Валерий Газзаев, которому чуть ни сломал нос наш центральный защитник Олег Малышкин, некогда пытавшийся стать президентом России. Рвущийся вперед Георгий Ярцев, простивший мой полукорректный подкат. Блестящие игроки обороны еще советских времен Андрей Баль и Виктор Онопко, съевший в 1992-м самого Гуллита. Тренеры нашей нынешней сборной-надежды — Игорь Корнеев и Александр Бородюк, способные еще дать фору своим подопечным. Невероятные по мастерству и куражу вратари Сергей Овчинников и Станислав Черчесов… И, конечно, Федор Черенков и Зико — любимые футболисты, которые заставляли трепетать Россию и весь мир. Они видят поле не так, как все. Они чувствуют себя на поле комфортнее, чем в любой другой обстановке. Мяч в их ногах — это их продолжение. И расстаться они готовы с ним только в тот единственный момент, когда уверены, что попадет он в «хорошие руки». Или — окажется в воротах.

Это лето запомнилось и чередой событий, в каждом из которых была своя изюминка. Июньский экономический форум в Санкт-Петербурге прошел под дождем. Это стало неожиданностью для всех. Кроме нас, пригласивших друзей в Шахматную гостиную под крышей. Наверное, пора мне переквалифицироваться из экономистов в синоптики — качество прогнозов может повыситься.

А потом был саммит «восьмерки» в Италии. Это тот случай, когда кавычки оказываются уместны не только из-за условности названия. Согласитесь, тяжело называть «восьмеркой» группу людей, не собирающихся вместе меньше чем по десять человек. А в среднем — по двадцать. Может, из-за этого и происходящее в мире не всегда называется своими именами? Но главное впечатление было даже не от самой встречи лидеров, хотя ее решения были важны для всего мира. А от города, рядом с которым проходило высокое собрание. От потрясенной подземными толчками Аквилы. С манекенами — вместо людей — за разбитыми витринами магазинов. Вообще без людей. Без единого человека на улице. Мертвый город. Бывший красивейшим местом еще несколько недель назад. Заглянув в окно, я увидел лишь камни, обрушившиеся сверху. Каким же хрупким оказался мир для живших здесь людей...

А еще мы всей семьей впервые прошли по Волге. Спасибо нашему другу Ильсуру Метшину, за казанскими заботами никогда не забывающему доставить радость окружающим его людям. Мы были там совсем чуть-чуть. Но даже это принесло неповторимое ощущение простора и силы страны, в которой мы живем. Закат на слиянии Волги и Камы своей красотой затмил все уголки природы, что мы видели когда-либо раньше. А рассказ о спорах между теми, кто считает, что Кама впадает в Волгу, и приверженцами противоположной точки зрения еще раз подтвердил, сколь творчески подходят в России к любому вопросу. И заставил еще раз задуматься: а действительно ли Волга впадает в Каспийское море?

Прочитал недавно высказывание Георгия Довженко: «Почему сейчас люди так не любят работать? Почему их надо подгонять газетами?.. Как хотите, а, по-моему, не надо быть героем, чтобы трудиться...

Труд — штука приятная, радостная...» Еще за пару недель до отпуска я стал чувствовать, что мне не помешало бы постоянное напоминание о радости от трудовых буден. Пожаловаться на неинтересность работы я, конечно, не мог. Но все больше чувствовал себя героем... Отдых стал счастливой паузой, пролетевшей как мгновенье. А место, которое мы выбрали, столь похоже было по распорядку дня на пионерский лагерь (подъем-завтрак-море-обед-сон-футбол-ужин-футбол-концерт-отбой), что постоянно вспоминалась двухнедельной давности поездка в детский черноморский центр «Орленок».

То замечательное, что происходит сейчас в этом знаменитом на весь Советский Союз месте, заслуживает отдельной колонки для «Русского пионера». Но не могу удержаться от упоминания истории, рассказанной нам на пограничной вышке, расположенной прямо в лагере. Каждый год глава Федеральной пограничной службы издает приказ, позволяющий детям вместе с настоящими пограничниками вести абсолютно легальное наблюдение за происходящим на морской границе, записывая все в специальный журнал. Однажды на море появилось огромное масляное пятно. И ни одна пограничная застава не зафиксировала, кто же оказался нарушителем. Ни одна — кроме детской. И Россия выиграла в суде, получив десятки миллионов рублей в государственную казну, окупив, наверное, годичное существование центра.

Но главное в этом году произошло не летом. А сразу после него. Первого сентября наш старший сын пошел в школу. Первый раз в первый класс. Как я — тридцать лет назад. Был повод достать старые фотографии. С огромным букетом, закрывающим почти всего меня (не гладиолусы, кстати, были — астры). С другом Лехой на школьной линейке и девочкой Машей за партой. С молодыми дедушкой, папой, мамой. С огромным ранцем за спиной. Без брата — его, четырехлетнего, оставили дома с бабушкой.
А теперь все то же самое было у Паши. Тоже с огромным ранцем. Красным. Шикарным. С футболистом. Тоже с невероятным букетом, каких в наши времена еще не делали. Тоже с мамой, папой. Без дедушек. Но со счастливыми бабушками. И с четырехлетним братом Вовой, который отнесся к этому событию не менее серьезно, чем мы. Надел подаренный старшим братом старый рюкзак. Пошел провожать, заявляя, что сам потом идет в детский сад и это — не менее ответственное дело, чем школа.

Прозвучал первый звонок, и началась новая жизнь. С ежедневным провожанием в школу, с дневником, напоминанием о «конечно-же-скоро-будут-сделанных» домашних заданиях. Я случайно, не зная, что никого туда не пускают, прошел к классу, в который привели 1-й «В» (единственное разочарование для меня, проведшего десять лет в «А», но компенсируемое отличным впечатлением от учителя). И увидел сына, сидящего за третьей партой окна и утверждавшего потом, что не считал он ворон, а не помнит, что говорила Юлия Евгеньевна (имя-отчество воспроизвел почти сразу, что обнадеживает), совсем не поэтому. И понял, что он стал другим. И я стал другим.

Мы теперь — родители школьника. И нас теперь волнует, как в школе будут кормить и в чем надо приходить на уроки физкультуры. Страшная для многих аббревиатура ЕГЭ еще далека, но — кто знает — может, последуют нововведения и для других ступенек образования. И пока непонятно, как новая школьная жизнь будет совмещаться с прежней, свободной от ежедневной учебной дисциплины. Останется ли время на все те удовольствия, которые делали ее по-детски счастливой. Или счастье будет приносить что-то другое.

После окончания школы иногда говорят с некоторой долей шутки: забудьте все, чему вас научили в школе. Забывая при этом только одно — школа дает опыт, который не купить ни за какие деньги. И друзей, с которыми ты еще долго будешь ближе, чем с кем бы то ни было. Поэтому второе для меня настоящее «первое сентября» — это не просто еще один день в жизни. А один из главных ее дней. И я буду ждать свое третье «первое сентября», третий «первый раз в первый класс», когда лицо Вовки закроет огромный букет и прозвенит его первый звонок.