Классный журнал

Тина
Канделаки

В мире животных

Памяти моего отца Гиви Шалвовича посвящается.

Моя бабушка всегда говорила: «Когда я умру, наш дом превратится в зоопарк». Честно говоря, бабушка ошиблась совсем на чуть-чуть. В зоопарк мы превратились при ее жизни. Если вы любите животных и у вас есть семья, то в какой-то момент семейное благополучие оказывается выше вашего желания разводить хомячков, играть с собачкой и просыпаться от того, что кошачий хвост ласково щекочет вам нос. Но если вам повезло и вы находите единомышленника в лице второй половины, то вы можете быть счастливы всю свою жизнь, не отказывая себе ни в чем, как господин Куклачев.

Папе моему не повезло: ни моя мама, ни ее мама не готовы были к тому, что у настоящего князя должна быть собственная псарня, соколиная охота или хотя бы приличная голубятня. Поэтому первые десять лет совместной жизни с моей мамой папа вынужден был провести исключительно с растениями. Цветы в горшках тоже все понимают. Их, в принципе, тоже можно называть, поливать, и можно даже разговаривать с ними.

Но мое десятилетие в корне все изменило. Я захотела собаку. Все мамины истории по поводу аллергии, проглоченных собачьих волос, после которых сразу делают операцию и немногие после нее выживают, уже не работали. На фоне разговоров о вреде животных дома, мама все же допустила одну роковую ошибку. Она взяла меня в гости к своей подруге Тате Цицишвили, у которой, в свою очередь, были и кот, и собака. Мало того что они были, так собака по имени Йоко еще и разговаривала. Если я съедала полную тарелку геркулеса при Йоко, то в награду мне Йоко громко произносила: МА-НА-НА. Так звали дочку тети Таты. Мысль о том, что моя личная собака, вне зависимости от того, ем я геркулес или нет, будет произносить мое имя в любое время, не давала мне покоя.

А еще у наших соседей, известных нейрохирургов  Какубери, был пудель Хэппи. Хэппи был реальным человеком, причем настоящим пацаном. Когда глава семьи Тайбург Какубери приезжал домой, мягко говоря, навеселе, его супруга тетя Дали считала ниже своего достоинства спуститься вниз и забрать дорогого мужчину домой. Бросив презрительный взгляд с верхотуры балкона и сказав в воздух: «Пьян», она поворачивалась к Хэппи, давала пять рублей и любезно просила поднять хозяина домой. С пятеркой в зубах Хэппи подходил к таксисту, платил, брал сдачу и, тыча носом в хозяйские ноги, заставлял Тайбурга проделать путь с первого по четвертый этаж.

Как вы уже могли заметить, я жила в удивительном мире животных, в котором самое удивительное было то, что у меня животных не было. Даже хомяка не было. Был только таракан в банке, но на третий день он сдох. Причем прямо накануне моего ДР. Если бы этот таракан, нарушив все биологические законы, остался жить, то скорее всего он в этом удивительном и манящем мире животных приобрел бы несвойственные ему качества. Говорить, платить за такси, помогать маме на кухне и вести себя, как все нормальные люди. Но таракан Яша на третий день принципиально отказался стать человеком. Я заболела, я плакала, я валялась на полу, отказывалась есть чахохбили и сациви и всячески грозилась догнать Яшу, если мне срочно не купят живую собаку. Трехдневная осада мамы удалась, информационная кампания была проведена крайне грамотно, тем более что привлеченная мной сила в лице папы последние десять лет спала и видела, как наша семья вернет все подобающие настоящей княжеской семье атрибуты: псарня, соколиная охота или, на худой конец, один голубь, имитирующий голубятню.

Утром 10 ноября мы пошли на птичий рынок. Писать о том, что моя мама с нами не пошла, думаю, не нужно. Она пила валерьянку и была дома. А мы с папой, счастливые, настоящие представители великой княжеской династии, как будто вернулись к первоистокам. Нам нужны были верные кони, нам нужны были гончие собаки, хорошо смазанные ружья и острые кинжалы. Но у нас было только 25 рублей и не хватало даже на хорошую немецкую овчарку с родословной. Короче говоря, хватило денег на овчарку с одним бракованным ухом. Домой мы вернулись абсолютно новыми людьми. Получившими смысл и цель жизни. Щенок был прелестным: маленький, хороший медвежонок ласкался, лизался, бросался на руки. И мама даже снизошла до того, что выделила ему корзинку в прихожей. У щенка был отменный аппетит, поэтому первые писюльки и  какульки не заставили себя ждать. Но я не могла это убирать, потому что я ребенок. А папа не мог убирать, потому что он князь. Соответственно, убирал тот, кто не был ребенком и князем. А таким человеком всегда была только мама. Мама кляла все на свете, собака любила ее больше всех на свете, и мы с папой были тоже самыми счастливыми на свете. Незаметно маленький хорошенький щеночек превратился в человека, точнее в крупную девушку весом в 40 кг и с именем Раиса Максимовна. Так мы дожили до первой течки. Мама сказала, что случки не будет.

Но вы понимаете, что ради этого процесса настоящий собаковод готов не спать ночами. Мне был интересен и важен сам процесс. Понимая, что у меня уже не будет братиков и сестричек, приходилось надеяться на Раису Максимовну. В общем, когда мы пошли гулять, к нам подошел большой соседский пес и понюхал нас сзади. Мы не стали отбиваться. В самый ответственный момент я отвернулась.

Все-таки насколько собаки круче куколок. Yes! Стремительная полнота Раисы Максимовны никого не удивляла: она уже давно ела на кухне, жила в отдельной комнате и спала исключительно на кресле, раздвинув ноги и храпя так, что просыпался даже дедушка. Когда мама поняла, что она станет бабушкой, было уже поздно. Надо было просто создать условия для родов и не мешать. Понятно, что роды проходили в папиной комнате. Мы приняли всех щенков без исключения и целый месяц чувствовали себя так, как и не снилось Анджелине Джоли и Брэду Питту. На двоих у нас с папой было восемь щенков и счастливая Раиса. Из комнаты воняло обратно пропорционально нашему счастью и прямо пропорционально маминой ненависти. А для нас как для настоящих животноводов важно было просто захватить одну комнату в квартире. Потому что если такая комната все равно превратилась в зоопарк, то почему тогда этот зоопарк не разнообразить. Так появился инкубатор. Надо же мне было как-то понять, как из обычных яиц появляются цыплята. Также хотелось понять, насколько обычные цыплята поддаются дрессировке. О том, что они не откликаются на имя, сколько их ни зови, мы с папой хорошо знали. Поэтому мы решили пойти другим путем: наполняя рот водичкой, мы, держа циплят в руке, пытались объяснить им, что пить можно не только из блюдечка. На десятый день они уже проделывали этот фокус под взглядами восхищенных соседей. Лежишь себе на кушетке, а цыпленок по тебе гуляет, пьет воду из ротика, гулит, иногда загаживая тебя.  Честно говоря, приятное ощущение до тех пор, пока они выглядели как желтые пушинки. Через две недели пух с цыплят начинал резко опадать, заменяясь на характерное для курицы оперенье. И вот уже ходящая по тебе и даже пьющая из ротика курица, честно говоря, никому не нужна. Но мы не останавливались. У нас в руках был инкубатор и целая комната в трехкомнатной квартире. Экспериментальным путем мы вывели цесарок, индоуток и просто уток. Жалко, павлин не получился. Советский инкубатор не позволял воспроизводить тех птиц, которые не были одобрены партией как полезный советскому человеку продукт. После птиц мы плавно перешли к крупному скоту. Появилась дача, а вместе с ней две американские свиньи Даша и Маша, восемьдесят нутрий, все папины особо одаренные воспитанники, по-прежнему умеющие пить воду из ротика, четыре собаки, охраняющие это хозяйство во главе с Раисой, переехавшей, как любая уважающая себя после рождения детей женщина, в хороший загородный дом. Голуби не считаются — они сами прилетели.

Все это хояйство требовало тщательного ухода. Срочно потребовался обслуживающий на безвозмездной основе персонал. Маме было обещано, что мясо от Даши и Маши можно будет выгодно продать, а из нутрий можно будет сшить шапки и шубки всем членам семьи и даже ее маме. Бабушка подарков от затя никогда не видела. И это обстоятельство — бабушка в нутриевом боа вкупе с перестройкой — сыграло решающую роль в нашей очередной победе. Мама вставала в шесть утра, варила дома комбикорм, разливала его по огромным кострюлям и каждое утро отправляла папу на дачу в надежде на то, что оказывает важную продовольственную поддержку семье.Семья была счастлива. Даша и Маша ели по часам, шерстка у нутрий лоснилась на солнце, курицы несли яйца, собаки ели эти яйца, а голуби были на самообеспечении. Так говорил папа, экономя на бензине и покупая голубям просо. Семейная идиллия длилась ровно до Нового года — именно тогда вопрос, кого будем есть и что будем носить, мама поставила абсолютно конкретно. И тут выяснилось, что Дашу и Машу, которые едят с рук и откликаются на имена, есть абсолютно невозможно. Нутрии при словах «Гога пришел» выстраиваются в шеренгу и ходят за папой хвостиком. Когда мама поняла все это, ею овладело чувство, именуюемое в бихевиоризме фрустрацией, а в обычной жизни называемое обломом. В общем, никого из этих людей-животных есть было нельзя. Потому что они заняли прочное место в нашей семье. Да, у нас не было видеомагнитофона, «Жигулей» 6-й модели, поездок в Палангу, зато у нас были две американские свиньи, восемьдесят нутрий, куча куриц, умеющих пить из ротика, индоутки, цесарки, четыре собаки, голуби, живущие своей автономией в нашем зоопарке, и смотрящая за этим удивительным миром человек-собака Раиса Максимовна. Они, наши люди-животные, наполняли сердца нескончаемой нежностью и любовью, а окружающее пространство бесконечным зловонием, которого мы с папой не замечали.

Его замечали другие люди, а мы не замечали их, потому что, когда любишь животных, на людей не отвлекаешься.

Статья Тины Канделаки «В мире животных» была опубликована в журнале «Русский пионер» №9.

Все статьи автора.