Классный журнал

Екатерина
Истомина

Scheisse!

1. Allegro ma non troppo, un poco maestoso

С большого, конечно, перепоя члены авиаклуба Тулузы (и я с ними — вернее, куда же они без меня) полетели в эту дикую, даже по меркам немудреных французских интеллектуалов, Западную Сахару. А повод съездить нашелся. 19 октября 1927 года пилот Антуан де Сент-Экзюпери крайне удачно приземлился в этих таежных местах, пролетая карлсоном по маршруту Тулуза—Дакар. Впоследствии он написал о своих почтовых рейсах роман «Южный почтовый» («Courrier Sud»). Летчик, сидевшей рядом в чартере из Парижа в Эль-Аюн, выдал мне юбилейное издание книги. Там было подробно описано местечко, где должен был на краю Атлантики стоять палаточный лагерь. Кап Джуби (Cap Juby) был предпоследним пунктом маршрута Сент-Экзюпери на его пути в Дакар.

Поэтические строки я, рискуя памятью погибшего в пучине классика, перевела бы вольно: «Да пропади она пропадом, эта чертова пустыня. Где Париж, вино, бордель, цыгане, медведь и балалайка?» Столица Западной Сахары, государства-призрака, мусульманский город Эль-Аюн встретил нас автомобильным спецназом и двумя самолетами ООН. Сказали, что по пустыне вперемешку бродят, защищая ценные фосфаты, во-первых, повстанцы повстанческой армии, во-вторых, племенные туареги. И те и другие могут напасть на нас. И съесть. И похуже. 

2. Molto vivace

Во второй половине дня я, тщательно закопав в сырой песок в районе своей палатки все самое ценное, важно сидела на куче мусора на берегу Атлантики. В Западной Сахаре не было ни души. Мысли были далеко.

Прибежали западносахарские дети, шести и восьми на вид лет. Рассказали, как их зовут: «Я, мадам, Мухаммед», «Я, мадам, Али». И тут же попросили отдать им все шариковые ручки, мотивируя надобность какой-то местной школой. Пригрозили раздеть мадам прямо на берегу, если не отдам шариковых ручек.

Потом на мое плечо легло дуло. Таджики?! Нет, нет, не то. Туареги? Повстанцы! Человек с автоматом и в широких, как разорванный парус, штанах заявил: «Мадам, пойдемте в автобус». Человек был каких-то абиссинских кровей. «Месье, простите?»

Российская Федерация официально не гарантирует безопасность граждан РФ на территории Западной Сахары. Официально искать не будут. И повстанцы сначала разорвут штаны мне, а потом продадут остатки в гарем в соседний Сенегал. Но я старая полковая лошадь для гарема-то. Но все-таки еще белая женщина. Котируюсь в отдельно взятых регионах в этом сегменте. Танец живота, спасибо Московскому хореографическому училищу ордена Трудового Красного Знамени, за серебряные сережки могу легко исполнять. Ведь было однажды в Марракеше. На базаре, le souk.

Авиаклуб Тулузы угрюмо сидел в полном составе в автобусе. Я оказалась последней пленницей. Человек с автоматом сообщил нам: «Сейчас едем в Джуби. Там вы все купите деревянный таз. А то местные недовольны вашим праздником. Они вообще не понимают, в чем дело. И вам нужно откупиться».

Вечер памяти Сент-Экзюпери в палаточном лагере, окруженном автоматчиками, удался. Греясь у больших костров, мы пили марокканские марочные вина. Симфонический оркестр, присланный в дар королем Марокко Мухаммедом VI (да продлит Аллах его дни), играл в остывшей пустыне Штрауса. «Сказки Венского леса» довольно быстро исчезали в зарослях верблюжьей колючки. За ужином, несмотря на купленные с избытком деревянные тазы разного размера, многие летчики из Тулузы попрощались друг с другом и, тайно, с жизнью. Медведь, бордель и балалайка. О, где вы теперь, тихие европейские ценности? 

3. Adagio molto e cantabile

В шесть утра в мою палатку, как на концерте Пугачевой, повалил белый дым. Кто, черт подери, здесь опять в пустыне? Таджики? Туареги? Повстанцы? Восставшие из ада фосфаты? Мухаммед? Али? Оркестранты короля Марокко перебили охрану барабанами и лезут на нас с окровавленными смычками?
Перед моей обалдевшей палаткой стоял мотоцикл, в хромированных трубах которого солнце делило небосвод с умиравшей луной. Верхом на мотоцикле сидел... Зигфрид? Да нет! Тристан? Нет-нет, не то… Зигмунд? Совсем-совсем не то.
Это был неизвестный рыцарь, съехавший на мотоцикле с синих небес. Сын Гелиоса Фаэтон на фирменной дорогой колеснице. Был этот рыцарь в полном боевом облачении: в черной кожаной броне, утыканной заклепками, на рычащем горючем коне.
Рыцарь, воткнув в песок кожаную пятку, заявил: «Scheisse». Это значит «говно». Этому слову научил меня директор Maybach Штефан. «Scheisse», — говорил он, когда шейх сомневался, брать ли за миллион белое ландо с мотором W12. 

4. Presto

Рыцарь слез с седла и со значением почесал рукой кое-что. А если мужчина чешет кое-что, значит, он только что проснулся. И это золотое правило действует даже в государстве Западная Сахара.

«Вода есть? Пить? В смысле и умыться?» — заговорил рыцарь по-немецки. Вот и я говорю: scheisse, сообрази Бисмарк на сто лет пораньше, сейчас бы вся Африка болтала на хох дойч. И сидели бы тихо-культурно, как на даче в Потсдаме. Немецкий рыцарь умылся. Выпил воды. И пригласил меня… На танец? Да нет, не то. На ужин? Вовсе нет. В ювелирный магазин? Чушь какая-то.
Я села сзади и обхватила руками это кожаное немецкое тело размером… С английский королевский дуб? Нет. С болгарский холодильник Rosenlev? Нет, не то. С сейф банка HSBC в Цюрихе?

Мы рванули по пустыне. Неслись так, что лицо у меня на жаре обмерзало от ветра. Неслись по занесенной песком бетонной дороге. Мы неслись, объезжая брошенные доты, на которых краской было написано латиницей «Fatima+Muhammed=Love».

Но я была, увы, не Фатима, а он, увы, не Мухаммед.

Кто был он, откуда был он, как он оказался в Джуби? Почему он не висит до сих пор на вилах туарега? Почему не подстрелен прицельно повстанцем? И, самое главное, куда он дел персональный магический деревянный таз, путевку в жизнь?

Позже немецкий рыцарь исчез в пустыне.

 

5. Schlusschor uber Schillers Ode «An die Freude»

Со своим тазом я потом прилетела в объединенную Европу, торопясь на поло с участием команды Maybach. Штефан в новых запонках ждал меня в Санкт-Морице в лобби Kempinski Grand Hotel des Bains. Я сильно опаздывала. «Scheisse!» — радостно закричал он, завидев меня с тазом. Таз я надела на голову.

P.S. Людвиг ван Бетховен, Девятая симфония, дирижер Герберт фон Кароян, оркестр Берлинской филармонии, 1984 год.

Статья Екатерины Истоминой "Scheisse!" была опубликована в журнале "Русский пионер" №8.