Классный журнал

Иван
Варшавский

Дикая моя бригада

Меня называют легендой. А какая я легенда? Я обычный человек. Просто жизнь так сложилась, что попал на БАМ, возглавил бригаду, а потом осуществил стыковку. «Золотое» звено, сквозное движение — время прошло, а до сих пор перед глазами. Память — штука непостоянная, а я любой тот день могу пересказать, любой километр пути воспроизвести, всех поимённо.

Говорят: Варшавский, Варшавский! Или: Бондарь, Бондарь! Но Саши Бондаря нет. Скольких героев уже нет, скольких еще не будет… А БАМ существует, дышит, растет — ходят поезда, кипит работа. Получается, мы дали жизнь магистрали, а у нее-то век подольше нашего, людского. Стучат колеса, дрожат рельсы — я часто думаю, что в звуках этих слышатся имена бамовцев… Каждый из них — герой, каждый из них — легенда.
 

Взять, например, нашу семерку, нашу дикую бригаду. Нас ведь так и называли — «дикая бригада Варшавского». Это же не мы название придумали, а бамовцы. Самые стойкие ребята со мной шли, самые трудоспособные. Работали мы сверх меры — и по ночам, и всякий раз, когда можно было бы отдохнуть. Но нет, жила в нас какая-то особенная внутренняя сила, стихия какая-то нами двигала, сверхзадача руководила. Надо так надо. Другого слова не знали. Вру, знали, конечно: знали слово «характер», знали слово «сейчас». Мне говорили: ну что тебе семь человек? Предлагали: давай дадим двадцать, есть же ресурс, возможность есть. Но не всегда количество определяет результат. Важнее то, что наполняет содержанием каждый шаг, ведущий к результату. Семь человек, и каждый заряжен, у каждого не просто долг, а настоящее желание — прямо сказать, потребность в труде. А так… согласился бы я увеличить семерку. И что? Один захочет передохнуть, второй слабину даст, и остальные подхватят, и ничего не получится. Чем больше людей, тем больше соблазн на всякого рода глупости. А глупость заразительна. Может, оно и по-другому бы вышло, может, и двадцатку бы назвали дикой, но я чувствовал, чувствовал — не надо больше, хватит, нас ровно столько, сколько должно быть.

«Дикая бригада Варшавского» — мы как услышали впервые, так еще громче пахать стали. Нас это воодушевило, нам это польстило. Мы поняли, что действительно лучшие, что теперь необходимо не просто поддерживать статус, но и дальше идти, еще большие результаты показывать, греметь и звенеть и всех остальных воодушевлять собственным примером.

Я все думаю: откуда в нас появилось это стремление, каким образом зазвучало единой ударной мелодией? Все мы тогда были относительно молодые ребята, вся жизнь еще впереди, но дорог уже пройдено достаточно. И книжки, конечно. Мы же росли и читали, не только делом воспитывались, но и словом. Нравились мне истории про героев гражданской войны, этот Павка Корчагин. Сталь закалялась, и мы закалились и нашли применение этой закалке. Человек, наверное, только тогда человеком и делается, когда на чужом примере свой собственный создает. Должна, должна идти непрерывная связь и поколений, и людей, чтоб за одним героем — другой, и так постоянно.

А они меня: легенда, легенда…

Вспомнишь иногда, сколько неприятного и страшного происходило рядом. Оно ведь так всегда, при любом великом деле — нескончаемая череда трудностей. То пожары, то машины под откос, то смерть прямо у тебя на глазах. Люди погибали, сколько несчастных случаев… Парень один, дизелист, упал с высоты. Сорвалась платформа, трос порвался. Или сход тепловоза помню, но там без жертв: военный один получил квартиру, мебель перевозил, хотел жену порадовать. А вся эта мебель — на щепки.

Мы же сквозь природу проходили. Дикая бригада Варшавского в условиях дикой природы. Вот и думай, кто победит. Произвели мы, конечно, и стыковку, и магистраль построили — еще какая победа. Да только я все равно считаю, что не должен человек воевать с природой.

Мы же один большой организм, мы все друг от друга зависим. Победа — хорошее слово, но жизнь — сильнее.

И человек не сильнее природы. Природу невозможно победить. Букашка он, этот человек, — даже если герой, даже если легенда.

Что сейчас происходит? Все больше и больше вырубается лес. На тайгу посмотрите, она плешивая стала. Кто-то специально поджигает, цели какие-то преследует. Давят мальков, зверья скоро не останется — одни браконьеры. Я с этим никогда не смогу примириться. Поднимал вопрос на Совете Федерации — надо действовать, надо меры принимать. Лишь бы услышали, лишь бы поняли.

Мне сейчас восемьдесят шесть. У меня еще остались друзья-бамовцы. Встречаемся иногда, разговариваем, вспоминаем. Кто-то спросил недавно, в какой момент своей жизни я бы хотел вернуться. Здесь и думать нечего. Было бы здоровье, пережил бы самые тяжелые периоды еще раз. На строительство БАМа вернулся бы, заново прошел это испытание. Ведь самая большая радость только тогда и наступает, когда видишь проделанную работу, когда сквозь трудности, через невозможные препятствия добиваешься своего.

Еще я частенько мечтаю. О всяком, надо сказать. Но больше всего мне хочется увидеть БАМ в полной красе, чтобы стал он полностью двухпутным, электрифицированным, чтобы выросла скорость поездов.

Мы когда-то начали свое дело, мы свое дело завершили. Но надо продолжать, продолжать. В этом смысл всех путей и всех дорог. А жизнь — одна сплошная дорога. 


Колонка опубликована в журнале  "Русский пионер" №121. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".