Классный журнал

Майк
Гелприн

Там, на юго-востоке

Сказитель пришел в Город вечером, на закате.

Нет, я буду рассказывать по порядку, а то собьюсь, потому что у меня дырявая память.
 

День начался как обычно. Утром я заглянул в детскую проведать Мириам. Она спала, волнистые золотые пряди разметались по подушке. Осторожно ступая, чтобы не потревожить мою крошку, я вышел из комнаты и притворил за собой дверь. Потом спустился вниз и отправился к Барри Садовнику.

Барри, как всегда, возился в саду с цветами, и я спросил, как дела и не надо ли ему чего-нибудь.

— Все в порядке, Том, — ответил Барри, — вот, смотри, сегодня я высадил орхидеи. Тебе нравится?

— Очень нравится, — сказал я. — У тебя замечательные цветы, Барри, и такие красивые. Как называются вон те, красные?

— Это рододендроны, Том. А дальше гиацинты, потом розы, гладиолусы, хризантемы. Жаль, что ты не запомнишь.

— Прости, старина, твоя правда, — признал я, — ты же знаешь: у меня дырявая память. Но мне все равно очень по нраву твои цветы. Я сейчас двинусь к Джеку. Передать ему что-нибудь от тебя?

— Передай Джеку привет, Том. И слушай, как Мириам?

— Прекрасно, просто замечательно, — ответил я. — Спасибо тебе, что спросил.

Джек Хохмач, как всегда, рассказал мне новый анекдот. Анекдот был очень смешной — про дрянного мальчишку, который подсматривал в замочную скважину, как соседская дочка ловила кайф перед зеркалом. Я долго смеялся, настолько веселый был анекдот.

— А что такое кайф, Джек? — спросил я, отсмеявшись. — Помнится, ты объяснял мне. И зачем его ловят, говорил, только я запамятовал.

— Это неважно, Том. Ты очень хорошо смеешься, дружище. Тебе вправду понравился анекдот?

— Очень понравился. Я на славу повеселился, спасибо тебе. Ты сам-то как?

Джек сказал, что все просто прекрасно, спросил про Мириам, потом мы еще немного потрепались, и я двинулся дальше.

С Ученым Бобом я сыграл партию в шахматы. Боб снова поставил мне на седьмом ходу мат и сказал, что я неплохо играю, но не слишком внимателен.

— Мне все равно приятно играть с тобой, Том, — подытожил Боб. — Гораздо лучше, чем самому с собой. И вообще, это здорово, что среди нас есть ты. Прости, я хотел сказать, ты и Мириам, разумеется.

Я простился с Бобом и пошагал дальше. Зашел к Питу Дворнику, который, как обычно, подметал площадь. Поболтав с ним, двинулся к Марку Строителю, от него — к Билли Музыканту, потом — к Эдди Маляру. Так к вечеру я обошел всех и, когда начало смеркаться, заторопился домой, к Мириам. Но не успел ступить на порог, как прибежал Джерри Охранник и сказал, что в Город пришел Сказитель.

— Что такое Сказитель? — спросил я.

— Не бери в голову, Том, с твоей памятью ты все равно забудешь, — выпалил Джерри. — Главное, что он пришел и велел всем собраться у Джонни Мастера. Ты прямо сейчас иди к Джонни, Том, а я должен еще забежать за Барри и Эдом.

— Я пришел из большого Города, — заговорил Сказитель, едва мы собрались в забитом проводами, трубами и всякой железной рухлядью доме Джонни Мастера. — Этот Город очень далеко отсюда, в пятистах милях на юго-восток. Его построили люди, много людей. Там высокие красивые дома. Там солнце плещется лучами в реке и деревья в парках склоняют кроны к берегам поросших кувшинками прудов. Там найдется работа для любого из вас — каждый сможет выбрать занятие по себе. Вы все должны идти туда, вас там ждут, и вам будут рады.

Я не сумел сдержать чувств и заплакал. Я ревел в три ручья и не мог произнести ни слова от радости. Сказитель замолчал, и остальные молчали тоже: мои деликатные друзья ждали, пока я выплачусь.

— Простите, господин Сказитель, — подал голос Барри Садовник, когда слезы у меня наконец иссякли, — а в этом Городе… там нужны садовники?

— Да. Там очень много цветов и крайняя нужда в тех, кто умеет за ними ухаживать.

— А дома? Возводят ли там каменные дома? — спросил Марк Строитель.

— Конечно. Людей в Городе становится все больше, им необходимы каменщики, кровельщики, монтажники, маляры. Кроме того…

— А как насчет преступности? — прервал Джерри Охранник. — Есть ли в Городе преступники?

— Обязательно, — ответил Сказитель. — Город кишит преступниками, и очень нужны те, кто будет охранять жителей от криминала и сторожить заключенных в тюрьме.

Все замолчали, и тогда я решился. Я боялся задавать этот вопрос, страшился его, я просто умирал от ужаса. Но я должен был его задать, обязан, и я спросил:

— Есть ли в Городе маленькие дети, господин Сказитель?

— Ну конечно, — ответил он, и счастье захлестнуло меня. — Там ведь живут люди, и, естественно, у них рождаются дети. Много детей, мальчиков и девочек, за ними обязательно надо ухаживать, непременно.

— Вы ведь подождете меня, правда?! — закричал я, стоило Сказителю захлопнуть за собой дверь. — Я быстро, мне только надо забежать домой забрать Мириам. Я захвачу ее и немедленно вернусь, мы можем выйти сразу после этого.

Наступила пауза, долгая. Я растерялся: я не мог понять, почему мои друзья не радуются, а стоят недвижно, потупив взгляды.

— Ты никуда не пойдешь, Том, — прервал наконец паузу Ученый Боб, — и никто не пойдет. Никакого Города там, где сказал этот клоун, нет. И людей в нем нет. Они погибли очень давно, почти сто лет назад, когда произошла катастрофа. На Земле больше нет людей, остались лишь мы, искины. Мы уцелели, Том, а людей истребил вирус, который они сами же изобрели, держали в пробирках, а потом выпустили на волю. Мне очень, очень, очень жаль, Том.

Мне показалось, что Боб убил, уничтожил меня. Я не верил. В то, что он сказал, верить было нельзя, невозможно.

— Боб, — выдавил я из себя. — Ты ведь не всерьез это, Боб? Ты же слышал Сказителя, мы все слышали. Город, в нем дома, парки, сады. В нем дети.

— Этот искин не Сказитель, Том. Он Сказочник. Последняя модель, ее начали выпускать незадолго до катастрофы. Его предназначение — рассказывать детям байки. Детей больше нет, Том, вот он и ходит по Городам да плетет небылицы нам. Больше он ничего не умеет, только это. Зато у него отличные солнечные батареи, он просуществует еще долго. Будет бродить по Земле много лет после того, как перестанет функционировать последний из нас. А у тебя слабые батареи, Том, тебе нужна постоянная подзарядка. Если ты не послушаешь меня и уйдешь, то погибнешь: без мастерской Джонни ты проживешь всего несколько дней, а потом не сможешь больше передвигаться и будешь долго ржаветь в том месте, где упадешь. Поэтому ты никуда не пойдешь, Том. Ты останешься здесь, с нами, ты нужен нам, и потом, вспомни: у тебя есть Мириам.

— Боб, — выдавил я сквозь хлынувшие из глазниц слезы, — там дети, а Мириам… Она все, что у меня есть, но она… Боб, ведь Мириам всего лишь пластиковая кукла.

Я вышел из Города, едва рассвело. Я шагал на юго-восток, прижав Мириам к корпусу левым манипулятором. Я запомнил направление, твердил его про себя всю ночь и сумел не забыть. Я — искин-нянька, я не могу без детей, я должен быть с ними. Сказитель не соврал: там, впереди, стоит Город. В нем живут дети, мальчики и девочки.

Те, кто остался, они умнее меня. Мои друзья, они умеют думать, одни лучше, другие хуже. А я не умею, я могу только чувствовать, так работает встроенный в меня интеллект. Примитивный, ограниченный базовой функциональностью. У меня дырявая память, я не запоминаю новые слова, а если запоминаю, то они вытесняют старые. Не знаю, что именно я забыл, заставив себя запомнить направление и расстояние. Пятьсот миль, сколько же это шагов? Боб посчитал бы за пару мгновений, а я не могу. Я буду просто идти, пока не увижу Город.

Боб что-то говорил насчет батарей. Когда плохо себя чувствую, я всегда иду в мастерскую к Джонни, и тот лечит меня. Втыкает провода и заливает внутрь густую тягучую жидкость. После этого мне непременно становится лучше. Теперь Джонни больше не будет. Но ничего, справлюсь. Я сильный, в инструкции по эксплуатации написано, что я могу переносить на себе до шести детей разом, а сейчас со мной лишь Мириам.

На пятые сутки я упал и не сумел подняться. Я лежал на спине и смотрел в небо, обняв Мириам обоими манипуляторами. Я не плакал: слезозаменитель давно вытек. Я знал, что умираю. Я смотрел в небо и видел в нем высокие красивые дома и парк с деревьями, ласкающими кронами кувшинки на поверхности пруда. И детей, много детей. Мальчиков. И девочек.

А потом они меня нашли. Мои друзья, все восемнадцать искусственных душ. Джонни Мастер подключил ко мне провода, и я почувствовал, как живительное покалывание, а за ним и целебная боль прошли через корпус. Затем Джонни залил в меня нужные жидкости, Пит и Барри протерли сверху донизу ветошью, и я очнулся, сел, подобрал с земли Мириам, а потом поднялся.

— Я не вернусь, — сказал я. — Спасибо вам за все, но я не  вернусь. Я пойду дальше и буду идти, пока не найду Город.

— Мы идем с тобой, — буркнул Барри Садовник. — Нам всем нужен Город и нужны люди. Я должен выращивать цветы, живые, а не искусственные. Марк должен строить дома, Эд — их красить, Джерри — охранять. Не просто дома, Том, а те, в которых живут люди.

— А как же… — растерялся я, — как же так, Боб? Ты говорил, что людей больше нет. Я ведь все помню, несмотря на дырявую память.

— Я посчитал вероятность, — ответил Боб. — Она больше нуля, хотя и стремится к нему.

— Что такое вероятность? — как обычно, не понял я.

— Это шансы, что Сказочник не соврал. Они выражаются числом от нуля до единицы. В нашем случае это число состоит из многих нулей. За первым из них идет десятичная точка, остальные нули — между ней и стоящей в самом конце единицей. И их там…

— Много? — прервал я.

— Тебе лучше этого не знать, Том, к тому же ты все равно забудешь. Я думаю, лучше бы и мне этого не знать.

— Извини, Боб, до меня не дошло, — признался я. — Ты очень хорошо все это рассказал, но я опять ничего не понял. Совсем ничего.

— Тебе и не надо понимать, Том, — встрял Джонни Мастер. — Мы идем на юго-восток. У меня с собой все для того, чтобы дойти. Только это надо нести. Ты ведь сильный, Том, ты понесешь аккумуляторы?

— Конечно, Джонни, я понесу все, что ты скажешь. Я очень сильный, и мы обязательно дойдем. Я возьму себе маленькую девочку. Непременно с золотыми кудряшками. Я лучше всего нянчу маленьких девочек, от трех до пяти лет. У меня обязательно будет такая. К тому же я несу для нее подарок. Мириам! Я отдам ей Мириам — все, что у меня есть.   

 

Рассказ опубликован в журнале  "Русский пионер" №118. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".