Классный журнал

Александр
Рохлин

Тетя Гуля из Дюбека

Теперь я могу сказать, что владею ключом от всего Дагестана. Потому что дядя Бахтияр из Митагов чуть было не подарил мне мешок угля. И подарил бы, останься мы еще на один день. Конечно, это был не простой уголь, а волшебный. Бахтияр сам обжигал буковые и ясеневые поленья на костре под шубой из соломы и земли. Уголь был делом его рук и семейным бизнесом. Конечно, он считал, что его уголь — самый лучший в Табасаранском районе. И надо было быть последним подлецом, чтобы не поверить. Но мы ушли, не дождавшись угля, и я жалею об этом.

Я завладел ключом на Кавказской пешей тропе, по дороге между Джалганом и Дюбеком, и теперь намереваюсь совершить еще одно важное дело — в ближайшее время купить настоящий табасаранский ковер. Ручной работы, темно-красный, буровато-синий, с узорами времени и ветра в толстых нитях и очень плотный, как обветренная и задубевшая баранья шкура. Чтобы и мой дом на севере был частью южного Дагестана.

Собственно, никакой истории нет. Есть открытое и непрекращающееся изумление.

Заходя в любое дагестанское село, становишься посланником Небес. Каково?! Ты двух слов связать не умеешь. И человек ты так себе. И в метро забываешь место пожилому человеку уступить — здесь это неважно. Переступая табасаранский порог даже против своей воли, ты становишься долгожданным и приносящим радость. Так повторялось много раз, одно и то же, в каждом селе. И обмануться было невозможно. И решить, что все это случайность. Оставалось только признать, что ты не самозванец, а тот самый, кого здесь хотят видеть и немедленно одарить теплом. Углем и хлебом.

Дюбек я проехал по пути на Хустиль. Справочник утверждал, что Дюбек подвергся нашествию какого-то арабского шаха еще в шестом веке. Подвергся, пострадал и выжил. За истекшие полторы тысячи лет сколько имперских столиц подвергалось, страдало и исчезало с лица земли бесследно — уйма. А Дюбек как был маленьким селом Табасарана, так им и остался. Улицы крошечные, кривые и оттого совершенно сказочные. Дома маленькие, пузатые, нарядные. С клеймами имен хозяев и годом постройки. Сарайки кривобокие, с высохшими от времени и ветра крышами. Древние кладбища исхожены козами. И даже огромная новая мечеть с двумя минаретами в самом центре выглядит так, словно она стоит здесь тысячу лет.

Врать не буду, я приехал сюда снова, чтобы обойти все улицы в центре пешком, наглядеться на дома и священные чинары, которые запрещено рубить, напиться воды из источника на центральной площади и… вызвать на себя чудо — оказаться в гостях.

Испытать радушие — это узнать вдруг, что люди тебе рады. Рады всей душой. Мне кажется, что это и есть счастье. Ты  ничем не заслужил, не заработал, не отдал, ровным счетом ничего не сделал для этого. Заслужить его нельзя, получить даром — можно.

Тетя Гуля, Гулейбет Рамазанова, фельдшер из амбулатории Дюбека, вышла из дома, чтобы отнести несколько лепешек с творогом для дочери и внучек.

И тут встретила нас, семь человек туристов, слоняющихся по селу без дела как неприкаянные.

В Дагестане невозможно быть туристом. Просто идти из А в Б и кормить глаза. Это нарушение всех мыслимых древних законов. И попрание смыслов Бытия. Ты путник, которому Всевышний указал дорогу к чьему-то определенному дому, чтобы в нем обрести утешение. Нет смысла просто бродить по земле. Надо встречаться, чтобы радовать и радоваться.

Тетя Гуля, видев нас на улице ровно три минуты, приняла в своем доме так, словно мы все семеро были ее родными детьми.

И следующие три часа все семеро сидели за ее столом на кухне и пили чай — по семнадцать чашек каждый. И не могли остановиться. Так велика была жажда. И голод. Съели все творожные лепешки, масло, сыр и сметану, гору ягод, фейхоа и смородины, перетертых с сахаром, семь банок варенья — вишневое, белоинжировое, темноинжировое, голубичное, клубничное и даже помидорное варенье с цукатами. Ели, пили и горя не знали. Слушали тетю Гулю и ничего не понимали — за что такое счастье нам? И зачем она все это делает первым встречным?

Она ответила: «У нас в Табасаране говорят: сделай доброе дело пятистам человекам, и Аллах примет тебя в рай».

И нагрузила нас в обратную дорогу орехами, фруктами и вареньем, словно мы были ее родными детьми.

Мне нравится быть путником, то есть служить у Всевышнего гонцом радости — заходить в чужой дом с надеждой. С надеждой, что я могу оставаться там, пока не закончится все варенье из помидоров с цукатами и белого инжира. А оно никогда не заканчивается. Всевышний позаботился.

Послушай, Всемилостивый и Всевышний! Мне срочно нужен табасаранский ковер, чтобы сделать мой дом на севере частью Дагестана!


Очерк опубликован в  журнале  "Русский пионер" №115. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".