Классный журнал

Кирсан
Илюмжинов

Чабан в буране

Я, пожалуй, принадлежу к последнему, в крайнем случае — предпоследнему поколению, чьими героями были не выдуманные подростки-колдуны и картонные супергерои, а вполне реальные члены экипажа погибшего во льдах парохода «Челюскин», пять месяцев дрейфовавшие на льдине, и отважные полярники. Имена Шмидта и Папанина, Водопьянова и Ляпидевского будоражили мальчишеские мечты.

Нас вдохновляли «Семеро смелых», романтика и героизм списанных с реальности персонажей Сергея Герасимова и Юрия Германа. Ростки этой романтики, укоренившиеся в душе многих из нас, позже отправляли выросших пацанов в далекие экспедиции — кого и вправду на полюсы Земли, кого в космос, а кого на БАМ.

А тогда, между хоккеем и игрой «в вой-нушку» — в зимние каникулы, между футболом и все той же «войнушкой» — в летние, мы сооружали из снега или выброшенных у ближайшего гастронома полусломанных деревянных ящиков «зимовье». В своем воображении сражались с белыми медведями, шли на выручку пропавшей экспедиции.

Вместе с Беллинсгаузеном и Лазаревым открывали Антарктиду, а то и отправлялись на поиски загадочной Земли Санникова. «Призрачно все в этом мире бушующем…» Так и нам было невдомек, что, пока мы тянемся за реальными, но далекими — хоть исторически, хоть географически — героями, рядом с нами живут герои менее заметные, но не менее настоящие.

Калмыкия — степной край, и одним из основных занятий степняков издавна стало овцеводство. Огромные курчавые отары проводят круглый год на вольном выпасе. Овца — не корова и даже не коза: под крышей, в четырех стенах животное хиреет и ее главное богатство, шерсть, утрачивает свою ценность.

Нелегко уберечь отару в степи летом, а уж зимой и подавно. И хотя с давних времен принято на этот сезон собирать овец в особых, более-менее приспособ-ленных местах, легче от этого не становится. После степного бурана чабаны часами, а то и сутками обходят отару: бывает так, что занесенная снегом овца просто задыхается под тяжестью сугроба, закупоренного ледяной коркой от ее же дыхания. Вот и приходится откапывать таких.

Но и это еще не все. Овцы имеют обыкновение приносить ягнят в конце зимы или начале весны, когда погода становится особенно коварной. Днем оттепель, а ночью — снег и мороз. Тут уж чабаны вовсе сна лишаются. Новорожденных ягнят нужно отыс-кать, перевести вместе с матками в особое место, да и там следить за ними в оба глаза.

Только с возрастом понимаешь: зимовье — это не столько романтика, сколько ежедневный, тяжелый и порою смертельно опасный труд. Люди занимаются им не ради острых ощущений, не ради романтики и не ради вполне заслуженного восхищения и материальных благ — но в конечном счете ради блага всего человечества. Со своих крошечных баз на льдинах и затерянных в океане островках они возвращаются домой, на Большую землю, с ценнейшим багажом.

Каждая зимовка, даже вынужденная, как у челюскинцев, обогащает нас новыми знаниями, открывает новые маршруты. И вот уже следующий корабль спокойно (конечно, относительно спокойно) проходит тем же путем, а широты Арктики и Антарктики, куда прежде отправлялись лишь самые отважные, становятся популярными туристическими маршрутами.

Наши чабаны возвращаются с зимних пастбищ с разросшимися отарами, и каждое животное богато руном. Их редко встречают оркестрами и цветами, еще реже на их парадно-выходных пиджаках можно увидеть ордена, но от этого их героизм не становится менее великим.

От своих давних предков — степных чабанов и северных поморов, привыкших штурмовать льды на своих утлых кочах, — мы унаследовали упорство и привычку к ежедневному, тяжелому и порой опасному труду.