Классный журнал

Катя и Волга
Король

Была охота

Маша в качестве единомышленника подходит мне безупречно. Не припомню ни одной аферы, в которую она бы со мной не ввязалась. Она громкая, авантюрная и абсолютно сумасшедшая. Словом, стопроцентное совпадение со мной. Кроме того, Мария очень жесткий и стрессоустойчивый бизнесмен, поэтому, когда мне понадобилось найти компанию на мероприятие под названием «охота на лося», Маша была чуть ли не единственным кандидатом.

— Ты собираешь убивать несчастных животных? — в панике и практически со слезами закричала Мария. Проблема номер раз.

О некоторых вещах лучше не задумываться, чтобы не загнать себя в экзистенциальный тупик. Или научиться изощренно выходить из тупиков, оберегая свое психическое здоровье. Рекомендую второе.

— Ну почему сразу убивать-то, — отвечает ей наш инструктор и по совместительству мой товарищ Руслан. — Охотники не «убивают» животных. Они их «добывают», как элемент пищевой цепочки. Вот если у вас уголовный мотив есть, тогда да. А так это чистейшей воды физиология.

И действительно, зачем так драматично, давайте просто называть это «спецоперация на лося». По сути, существует лишь маленькое количество последовательных и принципиальных людей по части безусловной и самозабвенной любви к животным. Их принято называть идеологическими вегетарианцами. Все остальные — это пассивные хищники. Однако эти два тезиса никак не смешивались в Машиной голове, как бы точно я ей суть дилеммы ни разъясняла. Тут уж, как говорится, вы либо крестик снимите, либо норковую шубу. Но Маша ни под каким названием на охоту не соглашалась принципиально, так что вливаться в охотничий коллектив мне пришлось в одиночестве. Даже сам процесс подготовки мне казался страшно увлекательным. Я была уверена, что вот-вот мне выдадут ружье, непременно с оптическим прицелом, чтобы я не промахнулась, но в реальности мне не разрешили выстрелить даже в воздух. Чтобы не допустить ушедшего подранка, а следовательно, исключить медленную, мучительную и бессмысленную гибель животного, стрелок должен стремиться попасть четко в голову, шею, позвоночник или в зону под лопатками единственным метким выстрелом. В таких реалиях все, на что я могла рассчитывать, — это получить тепловизор, без которого ночная охота превращается в монотонное наблюдение за темнотой. Лось обладает отменным обонянием и слухом, но на редкость плохим зрением, что позволяет охотникам расположиться примерно в 50–100 метрах от прикормки. Это один из самых простых методов поимки копытных. Охотникам необходимо просто затаившись ждать появления сохатого. Впереди рутинное многочасовое ожидание подхода зверя к солонцу. Отличный способ потренировать терпение. Следующие несколько часов мы провели в полной тишине, практически без движения, уставившись в тепловизоры. На этом этапе новобранцу становится отчетливо ясно, станет ли он настоящим охотником или следует подобрать пристрастие подинамичнее. Выматывающее ожидание настолько утомительно, что я боялась, как бы мне не захлопать в ладоши от радости, обнаружив лося, наконец-то заглянувшего на перекус. Внезапно ожидание прекратилось, сменившись возрастающим напряжением. Охотники принялись передавать что-то друг другу безмолвными сигналами, и я интуитивно сосредоточила взгляд в направлении действия. В тепловизоре отобразилась картинка светящегося очертания копытного, неспешно продвигающегося к кормушке. Завораживающее действие. Наивный и оболваненный лось, следуя инстинктам, все ближе и ближе продвигался к соблазнительной и ароматной солонке, которую мы вероломно для него приготовили. Добравшись до цели, сохатый, вытащив язык, так же неспешно начал слизывать соль. Находясь не так уж и близко, можно было отчетливо слышать это душераздирающее шуршание языка о деревяшку, хотя, скорее всего, этот звук создавало лишь мое воображение. Неожиданно раздался глухой хлопок из глушителя: пфффф-тщщ. Пуля, выпущенная одним из охотников, со скоростью 2000 км/час преодолевает это расстояние за доли секунды, но этого времени мне с избытком хватило, чтобы наглухо зажмурить глаза и больше ничего не видеть. По нарастающему гулу охотников я определила, что цель достигнута. Все дружно кинулись разглядывать добычу, совершенно не обращая никакого внимания на человека, который последние несколько минут находился в абсолютном оцепенении, сжимая во влажных ладошках тот самый тепловизор. Слишком боязно было сделать даже шаг. Неизвестным оставалось, последуют ли еще дополнительные выстрелы и чем это может закончиться для меня, у которой совершенно нет никаких инструкций на случай, если лось не повержен, а только ранен. Мощный удар копытом в предсмертной агонии может стать последним воспоминанием в жизни нерасторопного салаги, каких случаев множество. Но больше всего я боялась того, что же я могу почувствовать, увидев своими глазами неподвижный и безжизненный высунутый язык сохатого, который таки довел его до кончины, к которой я навсегда теперь имею отношение в качестве соучастника. Слава Богу, вместе со мной этого не увидит и Мария. Та бы тотчас придумала лосю человеческое имя и устроила ему трагические похороны с отпеванием и слезами прямо на месте прикормовой площадки. Я сама была близка к этому. Меня одолевали смешанные чувства, как, наверное, любого, впервые оказавшегося в такой ситуации. С одной стороны, насколько это правильно по отношению к живой природе, к зверям? Ведь этот лось точно уже не сможет подняться и написать на нас заявление в прокуратуру, чтобы его права были защищены. А с другой… Если потребляемый нами животный белок остается константой, вне зависимости от способа его получения, то, очевидно, охота гораздо более гуманна, чем выращивание скота на убой. У добытых животных, по крайней мере, была свободная и полноценная жизнь в прошлом. Эта мысль привела меня в кое-какое сознание. А пока оно отсутствовало, ребята успели оперативно погрузить добычу в кузов пикапа и приготовиться к засаде на новую жертву, к чему я оказалась не готова совершенно. Мне непреодолимо захотелось волшебным образом оказаться дома, в тепле под одеялком, и чтобы непременно обнимать своего кота Васю. Обнажая свое отчасти инфантильное и непоследовательное поведение, я театрально намекала, что впечатлений на сегодня вполне достаточно. Но так как в одиночестве найти дорогу домой не было никаких шансов, а манипуляции не срабатывали, у меня не оставалось никакого выбора. Мне пришлось остаться и продолжить охоту. И я не пожалела!

Спустя несколько часов нам удалось заинтересовать приманкой крупного оленя. Грациозно перебирая копытами, он приближался намного энергичнее предыдущего гостя. Стрелок в этом случае должен обладать максимальной выдержкой и концентрацией, при том что события развиваются в разы стремительнее. Держа оленя под прицелом, нельзя стрелять, пока рогатый не подойдет достаточно близко и не потеряет бдительность, переключив все внимание на соль. Дело вот-вот близилось к финалу, но, кажется, олень начал что-то подозревать. Как мне потом объяснили, существует аж три типа поведения, если животное чувствует опасность: ступор, атака и бегство. Олень отскочил в сторону, предпочитая бегство, но, находясь под прицелом, вынудил охотников стрелять незамедлительно. На этот раз с небольшим интервалом я услышала сразу несколько выстрелов, по звучанию отличавшихся от звука пули, поразившей лося: пффф, пффф… пфффф. Это означало, что ни одна пуля не задела фартового оленя, который умчался вдаль, строго выбирая то же направление, каким сюда пришел. Преследование в этом случае бессмысленно. Трудно передать, какое разочарование повисло в воздухе. Охотники начали безбожно материться и искать виноватых. Расстроились жутко, такая досада. Я даже заплакала. Расчувствовалась от радости, потому что в этой схватке, после все пережитого, я, как нетрудно догадаться, была на стороне оленя. Последний раз с таким же нетерпением я ждала рассвета только в 1995 году, когда на экраны вышел практически одноименный фильм про вампиров «От заката до рассвета». С первыми лучами солнца мы все снова превратились из охотников в обычных людей. Вернувшись на базу, я набралась храбрости и заглянула в кузов пикапа. Добытый лось (в которого я еще накануне, сложно теперь представить, собиралась стрелять собственноручно), к моему удивлению, выглядел так же и вызывал те же чувства, какие вызывают заколотые деревенские поросята на прилавках рынков, к которым мы все давно привыкли. Привыкли настолько, что при виде вполне себе симпатичной свинки мы автоматически представляем стейк. Совершенно другое дело, когда видишь что-то красивое, экзотичное, редкое. Наблюдая за павлином, не приходит же в голову мысль, какой вкусный из него может получиться бульон. Красавчиков любить, жалеть и оберегать значительно проще. Но кто-то же должен любить и некрасивых?

Вскоре я добралась до своего кота и одеяла. Вместе они создают особенную энергетику для меня. Вася очень ласковый и добродушный кот. А всего три года назад этот замерзший помойный котенок жалостно мяукал, прося о помощи. Забился под лавочку возле подъезда, что никак не спасало от дождя, и смотрел на нас с сестрой огромными глазищами. Не испытывая особой любви к котам и тем более не планируя завести питомца, сердце дрогнуло. Васю удалось согреть и откормить, однако дворовым он после этого быть не перестал. Когда его впервые увидела ветеринар (а я вызываю элитного врача-ветеринара на дом для Васиного удобства), так она чуть не захлебнулась в истерическом хохоте: «То есть это обычный кот? Самый обычный?» Безусловно, это простой кот, с трехцветной расцветкой, как у коровы. Но все-таки он не обычный! Какое счастье, что кошачьи являются для человека практически священными животными и Вася никогда-никогда не будет участвовать ни в какой, кроме собственной, пищевой цепочке.



Колонка Кати и Волги Король опубликована в  журнале  "Русский пионер" №111. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".