Классный журнал

Ольга
Ускова

Мастер Бо и Гарри-Блоха

«Эх, жизнь наша — тренога!»

Когда я была маленькой, у меня был целый мир: мама, папа, братик, кот и пес. Для счастья больше и не надо. Ничего не надо. А еще у меня была любимая книжка почти забытого теперь автора Людвика Керна «Фердинанд Великолепный». Это очаровательный дневник песика, который каждый день надевал костюм хозяина и уходил в город за приключениями.

Поэтому, когда я немного выросла и мне исполнилось 55 лет, а у нас в семье появился щенок ховаварта под громким именем Мастер Бо, то я решила, что буду за ним подглядывать и записывать его дневник — он же сам не может, у него лапки. Недавно, со смертью его приятеля Гарри-Блохи (маленький поселковый двортерьер), мы с ним закончили эти записи. Здесь публикую избранные главки из «Дневника Мастера Бо».

23 июня

Я уже большой. Мне 13 недель и 11 кг 400 г. Решил вести дневник. А то столько всего происходит. Не успеваю осмыслить. Вот так жизнь пролетит, и ничего не останется. Попробовал одолжить смартфон для этого дела у Мамы. Получил ГАЗЕТКОЙ. Несправедливость, но я на женщин зуб не держу. Я — кобель, и это звучит гордо. Маме прощаю. Подуюсь 3 минуты и прощаю. Но дневник где-то писать же надо, поэтому я вытащил у Папы красный блокнотик. Он почему-то потом весь вечер бегал по дому и орал:

— Где мой загранпаспорт? Никто не видел мой загранпаспорт?

Я на всякий случай положил красную обложечку от блокнота к нему в тапок: мне и остальных страничек хватит, а Папе — утешение. И ушел спать. А то они шумят, а у меня режим. Расту я, знаете ли.

25 июня

Решил завтра сделать День Здоровья Родителей.

Буду сдерживаться, а то Старик-то мой что-то начал сдавать…

Соседский кошак, Маугли, говорит, что раньше он не такой был. Не такой…

Орел он был. Энергичный, звонкий, а теперь…

Вот вчера, когда я с ним пробежку тренировал с его ботинком вокруг дома, он всего пять кругов и выдержал, а потом сел такой грустный на крылечко, а у самого глаз так дергается слегка. Продуло лицевой нерв, что ли…

Я ботинком ему перед носом машу, а он — ноль внимания, даже за газеткой не пошел.

Хорошо, Мама крепкая еще женщина, выпорола меня для порядка, а иначе под каким видом я ботинок бы вернул. Нет, совсем плох Старик.

А потом Садовник пришел, и они с Папой начали для меня тренировочную площадку готовить.

Мы с Маугли в кустах ирги так ржали, что я даже немножко уписался, но Маугли говорит, это по молодости. С возрастом пройдет. А ржали — потому что в качестве тренировки они готовят мне хождение по бревну и лазанье через бочку, и за вот эту развлекуху еще и сыр полагается.

Маугли показывал мне, как закатывать глаза, спотыкаться и пыхтеть, чтобы думали, что мне трудно, и сыру побольше давали. Я обещал делиться, а он объяснил мне, что это называется ОТКАТ и он нужен для РЕЛЕЙШЕНШИП. Этого слова пока не знаю, да и кот толком не знает, только загадочно раздувается и глаза закатывает. Но я ночью погрызу еще Достоевского — может, там есть объяснение…

Ну или вы помогите разобраться щенку в этих терминах.

Мне, кстати, 14 недель стукнуло. Жду поздравлений.

28 июня

Пишу на бегу. Я не знал! Горько, но я не знал, что такое НЕ-РА-ВЕН-СТВО.

Рано утром все дрыхли, а я жевал Достоевского и много думал: «Тварь я дрожащая или право имею?»

Наконец решился.

У них — тысячи миллионов таких тапок. А я взял один, понимаете, один! Старенький! Только проверить классика хотел.

И что вы думаете?

ГАЗЕТКОЙ!

ОПЯТЬ!

А обещали на журнал перейти.

Что такое журнал — не знаю, на всякий случай ушел в ирисы. Пишу вам отсюда. Возможно, некоторое время публикаций не будет.

Возможно, как с Голуновым…

Подкинут Достоевского и — журналом…

Рассчитываю на вас…

Ваш Бо…

3 августа

О, ВЕЛИКИЙ МОСОЛ!

Да-а-а, вчера случился тот самый день. Вчера был мой первый раз, мужики поймут. Вчера я грыз свою первую МОЗГОВУЮ КОСТОЧКУ.

Мама приехала из города вся такая загадочная, а я чувствовал, предвкушал, знал, что будет чудо. Когда Мама и Папа появляются, всегда бывают чудеса. Я так радовался заранее, что даже чуть-чуть описался, но все люди культурные, воспитанные, сделали вид, что не заметили. Только деревенщина, котище Маугли начал хихикать на заборе. Ну что с него взять — три класса поселкового образования, темнота.

Мама присела на корточки и сказала:

— Бо, у меня что-то есть…

А потом достала ее, ту, которой нет прекраснее на свете, — Мозговую Кость.

О-О-О-О-О-О! Это — наслаждение! Нет ничего прекраснее! Я лизал, грыз, кусал. Я парил в небесах. Я постанывал и повизгивал. Вокруг этого возникло два диалога: сугубо женский и совершенно мужской.

Женский — на веранде. Бабушка Таня говорила Маме:

— Ольга, а не рано ли ему мосол давать? У него же диета строгая, там не написано про косточку. Они вообще только искусственные корма рекомендуют…

— Татьяна Владимировна, я посоветовалась с Вовой. (Это ветеринар, он мне в попу колол, больно-о-о, но Папа сказал: «Надо», и я терпел. Орал, конечно, вырывался, но терпел.) Он рекомендовал. А это искусственное дерьмо мне активно не нравится. Представляете, из чего они эти жилы делают? Ну должны же быть радости в жизни!

— У вас с Антоном все радости через край, а потом или голова болит, или живот, или милиция наведывается…

Ничего у меня не болело, но я не знал, кто такой Милиция и зачем он наведывается, вдруг за косточкой, поэтому убежал доедать кость к реке. А там собралось мужское общество: кот Маугли, двортерьер Гарри-Блоха и я.

Маугли, завистливо наблюдая с перил причала, заявил:

— Подумаешь, кость привезли, у меня вот утром секс был. Это в сто раз лучше.

Гарри ждал уважительно в сторонке, когда поделюсь, и полным ртом слюны прошамкал:

— Че ты понимаешь, мышеед! Секс у него лучше косточки! Фуфло это. Секс у меня был мильон раз этой весной, ничего особенного. Маета одна. Косточка в тысячу раз круче.

У меня отломился край. Я пододвинул его Гарри. Тот с благодарностью принял подарок.

— А что такое секс? У Достоевского там туманно как-то. Без подробностей…

— Не те ты книжки жрешь, малыш! — захихикал Маугли. — Сожри что-нибудь с яркой обложкой…

— Не слушай его, — оторвался от кости Блоха. — По весне сам разберешься, если шары не отчекрыжат. Но мосол по-любому круче.

Я задумался о многом. Мне теперь надо понять и про секс, и про шары, и про милицию. А пока втулку от кости пришлось зарыть в саду — слишком много народу ее сегодня обсуждало, мою КОСТОЧКУ…

18 августа

Очень, очень устал, товарищи. Очень, очень. Весь день с Папой науку двигали. Занимались Эрэндёй (папин термин, не знаю пока, что такое, но утомительная штука!). Почти не гулял. Ел урывками. Это вам не лягушек гонять в азалиях. Рассказываю по порядку.

Папа приехал с работы с коробкой:

— Дорогая, я купил НОВЫЙ робот-пылесос (РП в дальнейшем)!

Мама выглянула из спальни:

— Третий… (Мрачно.)

— Новейший. С другими сенсорами. Хочу посмотреть. И на даче же нет… (Радостно, энергично.)

Бабушка с кухни:

— Que pour attaquer! (Я вообще не понял, но восхищается, наверно, типа: «Вау! ВАУ!».)

Папа, обращаясь ко мне:

— Бабы… Но мы с тобой, сынок, займемся наукой, Эренди. Пошли.

— Вау! Вау!

Дальше он вытащил из коробки круглую штуку и занялся ею, а я занялся коробкой. Закончили мы приблизительно в одно время. Папа собрал куски коробки и включил РП. Он заурчал на меня и поехал… Ну, во-первых, я не описался! А наоборот, я напал! И если бы не Папа, я бы победил. Папа объяснил мне, что Эренди так не делается. И мы начали шляться за этим РП и всячески издеваться над ним. Светили ему в глазик фонариком, подставляли разные предметы, разливали воду. Я предложил ему кусок старой косточки, но он глупый или НЕЖИВОЙ. Не пахнет нормально, понимаете? Я начал лаять, объяснять все Папе, но тут высунулась Бабушка и сказала, чтобы заканчивали этот цирк. Мы тогда взяли РП и ушли заниматься наукой в гостевой домик.

Но самое главное, что Мама теперь совершенно счастлива. Я сам слышал, как она в саду с кем-то по телефону говорила:

— …Как я? Да счастлива, конечно. Представляешь, взрослый мужик. Владелец заводов, газет, пароходов. Целый день шляется с щенком за новым роботом-пылесосом и попинывает его. Ну это ли не семейное счастье?

14 сентября

МА-А-А-АСКВИЧ.

Ну и че. Я теперь МА-А-АСКВИЧ. Так мне Гарри-Блоха сказал и куснул за лапу. А кошак Маугли, он ничего, он нормально, только отвернулся так по-мужски, посмотрел вдаль и морду к небу задрал, чтобы слеза не вытекла. Но это он все-таки из-за изменения режима кормления всплакнул, я подозреваю. Его Бабушка Таня вторым обедом и ужином от пуза у нас кормила каждый день все лето, а теперь — все! Бабуля на моря улетела, нервишки подлечить (можно подумать, я ей их расстроил, нормально же жили!). Родаки дружно заявили, что все, кончился золотой период детства и начинается бриллиантовый. Ну, то есть я с ними в город переезжаю и даже Мама меня на РАБОТУ с собой будет брать, потому что там у нее лес рядом. Будем охотиться, видимо, вместе на ДЕНЬГИ. Кто такие, еще не знаю, но надеюсь, что что-нибудь очень вкусное.

Маугли мне давал напутствия целый час на причале, я не все запомнил — старик стал к концу лета болтлив и сентиментален, но вот некоторые:

1) в городе клювом не щелкай, а то мех у тебя красивый, на каракуль похож. Живо со двора сведут и шапку сделают;

2) машины там главные. Люди — на вторых ролях, а собак и вовсе за г… держат. Так что ты лучше тачки все уважительно пропускай;

3) корма очень много, и он повсюду на улицах валяется. Но — фастфуд. (Не знаю, что такое, у Достоевского не было.) После него может пузо болеть и шерсть вываливаться. Так что жри только то, что дома дают;

4) подраться нормально не получится. Все собаки под присмотром и под конвоем ходят. Так, чисто облаять только;

5) потрахаться тоже только по договоренности. (Но это мне еще рано. Это он следующим летом разъяснит…)

Послушал я кошака и вот думаю: а на фига мне в этот город? Но! Маме ж надо помогать на охоте. Она же девочка, слабенькая все-таки. А я — кобель, и это звучит гордо!

Последний день старой жизни со старыми друзьями

Бо не стал его рассказывать, поэтому я сама.

…Когда мой пес Бо был еще подростком, у него был закадыка — местный кобелек по имени Гарри-Блоха. Гарри — потому что в его облике было много британского, навеянного романами про Мэри Поппинс. Помните: «…Он был наполовину эрделем, наполовину легавой, причем обе половины были худшие». Так вот, Гаррик — наполовину фокстерьер, наполовину горгулья, причем обе половинки худшие.

А Блоха — песик, потому что он маленький, чуть больше кота.

Бо перерос друга уже в три месяца, и дальше по модулю друзья все больше и больше расходились, но Гаррик где-то до 10 месяцев еще рулил, как более опытный, старший и е…нутый товарищ, с которым не скучно.

Где-то с год назад Блоха вдруг исчез с нашего семейного горизонта. Я решила, что в связи с громадными размерами Бо и активным половым возмужанием парня дружбе кобельков пришел конец, и отправила Гарри-Блоху в страну своих воспоминаний. Но вот сегодня…

Я приехала с партнером поработать с документами к себе за город — уж больно хорошо сейчас на причале на водохранилище: тишина, осенние запахи, одиночество и шлепанье мелких волн. Мы устроились на берегу. Бо ошивался вокруг. Вдруг — лай и явление Гарри-Блохи народу. Да. Над причалом возникла крошечная горбоносая физиономия, которую облизывал, согнувшись в три погибели, Бо, а потом явилось и все остальное тельце. Но что-то было не так. Из-за того, что песик и без того очень странной внешности, я не сразу поняла, в чем дело. Максим определил, выдохнув одно слово:

— Ой. Малыш-тренога!

У Блохи теперь было только три лапы. Бо все равно был рад. Он не умеет считать. Он понюхал обрубок бедрышка приятеля, лизнул того в нос и скатился вниз к воде, приглашая друга намочить морду. Гарри съехал вниз за ним на курчавой задничке. И они начали бродить по кромке.

Кроме внешности изменились и повадки песика. Прежде очень ласкучий, сегодня вечером малыш совсем не подходил к нам.

Через час мы подмерзли и засобирались в дом. И тут обнаружилась проблема. Склон довольно крутой. Блоха не мог подняться на трех лапах вверх, а на руки не давался. Огрызался, скулил, отбегал. Я оставила Макса с собаками и полезла вверх за дедом, хозяином Блохи. Но тут раздался присвист Максима…

Я обернулась. По склону медленно перемещалась странная пара: огромный, холеный, угольно-черный ховаварт двигал носом под ж…ку крошечного пепельно-серого кабыздоха, останавливаясь и поджидая, когда тот валился на бочок. Через две минуты собаки оказались наверху. Обнюхались, и Гаррик поковылял домой.

Макс проводил его взглядом, а потом неожиданно пробурчал в пространство:

— А у нас в элитном кондоминиуме на Новой Риге уже полтора года канаются насчет пандуса для парня с ДЦП. Все никак денег не найдут…

P.S.

 Я зашла позже к соседям, узнала про Блоху. Его год назад нашли с раздробленной лапкой в канаве. То ли под машину попал, то ли человек постарался. Псинку выходили. Но людей теперь боится…

Я и сама некоторых сторонюсь…  


Колонка Ольги Усковой опубликована в  журнале  "Русский пионер" №111. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".